Дмитрий Лелюшенко - Заря победы

Так же успешно прошел в столице сбор теплых вещей для защитников Москвы. С сентября 1941 года по февраль 1942 года москвичи отправили на фронт более семисот тысяч предметов обмундирования и четыреста пятьдесят тысяч продуктовых посылок.

Для защиты Москвы горьковчане прислали бронепоезд «Кузьма Минин», из Мурома — бронепоезд «Илья Муромец», построенные на средства трудящихся. Бой одного из них против двадцати немецких танков мне довелось наблюдать 28 ноября между Яхромой и Дмитровой.

Направление главного удара Смоленск — Вязьма — Москва и дороги, по которым наступал враг, были те же, что и сто тридцать лет назад. Правда, сейчас дороги заасфальтированы. Поэтому именно к ним была привязана из-за осенней распутицы главная ударная сила фашистских войск — танки.

Я постоянно думал над тем, где взять дополнительные противотанковые средства. Вспомнил, что до войны в этом районе был полигон. Не раз мне приходилось участвовать там в учениях. Нет ли на полигоне хотя бы неисправных танков? Послал майора А. Ефимова. Часа через полтора он с радостью доложил:

— Есть шестнадцать танков Т-28 без моторов, но вооружение исправное.

В тех тяжелейших условиях для нас это явилось просто находкой. Конечно, надо использовать эти танки как неподвижные огневые точки. Зарыть в землю, дать им больше боеприпасов и поставить на направление Бородино — Можайск, где, по нашим предположениям, враг нанесет главный танковый удар. В расчеты новых огневых точек решили назначить артиллеристов из 32-й дальневосточной.

13 октября получили директиву: «Немедленно привести войска в боевую готовность и в случае наступления противника стоять насмерть, не допустить прорыва обороны».

Войска 5-й армии к этому времени уже заняли свои боевые участки: 32-я стрелковая дивизия с частями усиления — на рубеже Авдотьино — Мордвинове (двенадцать — восемнадцать километров западнее и юго-западнее Можайска); один танковый батальон 22-й танковой бригады — в шести километрах северо-восточнее села Бородино; 20-я танковая бригада — чуть восточнее памятника Кутузову. 18-я и 19-я танковые бригады под давлением превосходящих сил противника отходили от Гжатска в направлении Бородина и станции Бородино. Они оказывали упорнейшее сопротивление рвавшимся на Москву 10-й танковой дивизии и мотодивизии СС «Рейх» противника. За два дня — 11 и 12 октября — мотострелковый батальон 18-й танковой бригады Дружинина под командованием капитана Г. Одиненко при поддержке танковой роты старшего лейтенанта Л. Райгородского уничтожил до семисот вражеских солдат и офицеров, двенадцать танков, шестнадцать орудий и минометную батарею. Командир танка младший лейтенант Лященко подбил семь вражеских боевых машин. 19-я танковая бригада Калеховича нанесла сильный удар полку дивизии СС «Рейх» и отбросила его назад восточнее Гжатска, отбив населенные пункты Куряково и Полянино.

В этих боях наши воины проявили воистину массовый героизм.

Командиры танковых рот капитан Е. Лямин и старший лейтенант В. Луганский, прорвавшись в тыл врага, уничтожили девятнадцать неприятельских танков. Старший сержант Петр Афанасьевич Гурков подбил четыре вражеские машины. Политрук Матвей Григорьевич Маслов сжег четыре танка. Комиссар Сали Киязович Марунов — три.

Многие пали смертью храбрых на подступах к столице.

В боевые порядки 32-й дивизии на Бородинском поле встали три артиллерийских противотанковых полка (121, 367 и 421-й). Пять гвардейских минометных дивизионов РС (реактивных снарядов) расположились на огневых позициях в районе Псарево — Кукарино — Сивково и пять отрядов добровольцев-москвичей — на левом фланге армии. 36-й мотоциклетный полк вел разведку, 20-я танковая бригада и 509-й противотанковый артиллерийский полк находились в резерве.

В полдень 13 октября над Бородинским полем появились «юнкерсы» и «мессершмитты». Из Гжатска доносилась артиллерийская канонада: там войска Западного фронта вели тяжелый бой с наседавшим противником. Часть гитлеровцев прорвалась вперед, но натолкнулась на боевое охранение 32-й дивизии. Так началось сражение на поле русской славы. Первыми вступили в действие саперы. Под прикрытием одного орудия и танка они вместе со стрелками 17-го полка минировали автостраду Москва — Минск и готовились взорвать мост. К ним приближались тринадцать немецких танков. Раздумывать было некогда. Бойцы Клюшин и Сафонов продолжали минировать автостраду, а старший сержант Мухтаров взорвал мост. Примерно в ста пятидесяти метрах от моста первые три танка немцев подорвались на минах. Остальные десять начали разворачиваться, пытаясь обойти минное поле. Тогда открыли огонь наши орудие и танк. Они подбили еще четыре вражеские боевые машины. На автостраде возник затор. Противник отошел в лес.

Рано утром 14 октября неприятель оттеснил 18-ю и 19-ю танковые бригады на линию Можайского укрепленного района. Немецкая артиллерия вела огонь по площадям. После артподготовки последовал налет тридцати бомбардировщиков. С наблюдательного пункта армии было видно, как тридцать пять танков с пехотой в расчлененных боевых порядках приближаются к переднему краю. Наши орудия своим огнем пытались остановить их движение. Артиллеристы 32-й дивизии под руководством майора Битюцкого вели подвижный заградительный огонь. Через несколько минут пять вражеских танков подорвались на минном поле, восемь были подбиты артиллеристами, четыре — нашими танками. Но гитлеровцы продолжали наседать. Я приказал дивизионам РС открыть огонь. Немецкая пехота не выдержала этого огня, часть ее залегла, а часть попятилась назад. Через сорок пять минут над Бородинским полем вновь появились вражеские бомбардировщики и принялись обрабатывать нашу оборону. Вскоре показалось тридцать немецких танков. За ними — пехота. Они ворвались на передний край 17-го стрелкового полка.

Тогда была распространена своеобразная болезнь, хотя и не внесенная в медицинские справочники, но хорошо знакомая всем, кто пережил первый период Великой Отечественной войны, — «танкобоязнь». Комдив Полосухин предусмотрительно провел среди своих бойцов профилактику против нее, дав им танковую «обкатку», иначе говоря пропустил через окопы, где находилась его пехота, свои танки. Солдаты поняли, что это не так уж страшно, как казалось раньше.

По вражеским машинам одновременно открыли огонь противотанковые полки и артиллерия Битюцкого. Участок между железной дорогой и автострадой Москва — Минск стал огромным фашистским кладбищем. Несколько танков оказались подбитыми, часть застряла на надолбах и в противотанковом рву. До конца дня враг не предпринимал больше атак, но в ряде мест ему удалось небольшими подразделениями незначительно вклиниться в нашу оборону.