Николай Коняев - Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства

Позарез требовался нам «свой человек» в Берлине — в вермахте и в СС, в гестапо и в канцелярии Гитлера. Выбор пал на Власова. Почему? Во-первых, изъян в автобиографии — окончил духовное училище, учился в духовной семинарии, а это значит, притесняем большевиками, изгой, то есть заклятый враг большевиков. Во-вторых, более 10 лет сидел в одном и том же полку — значит, затираем большевиками. В-третьих, служил в штабах, да еще в отделах боевой подготовки в двух самых важных для немцев наших военных округах. Заполучить такого офицера — мечта каждой разведки» [68 — Там же. С. 52.].

Не будем даже спрашивать, как это Власов держал под своим контролем действия немцев, когда это он был «фанатично преданным идее сепаратного соглашения немцев с американцами»?

Тут интереснее другое.

Мы здесь сталкиваемся с совершенно немыслимой для здорового человека логикой.

Если нам был нужен «свой человек», значит, это Власов и был.

Доказательства излишни. Главное, что Власов, по соображениям Филатова, подходит на эту роль.

Разумеется, можно было бы и не анализировать столь подробно эти идеи, если бы они не были знамением нашего времени, если бы за ними не стояла вполне конкретная угроза духовному здоровью нации.

Только в обществе, где разрушаются нравственные устои, где история становится способом сведения счетов и достижения политических целей, мог случиться рецидив патриотической шизофрении, преобразивший Иосифа Сталина в великого русского патриота.

Да. Уничтожив Троцкого, Зиновьева, Бухарина, Каменева, Сталин, может быть, спас Россию. Но нужно ясно понимать, что он делал это, спасая не Россию, а собственную власть.

И хотя вроде бы тут и нет разницы — ведь объективно уничтожение ленинской гвардии пошло на пользу России, — на самом деле разница огромная. Сталин ради упрочения своей власти так же легко, как товарищей по партии, готов был принести в жертву и интересы России.

И приносил.

Например, во время коллективизации. Или когда чертил на карте границы республик, приписывая к Казахстану и Украине населенные русскими людьми области.

Понятно, что охаивание Сталина демократической прессой стало местью России за отвергнутых революционных реформаторов, понятно, что, защищая И.В. Сталина, патриотические публицисты думают, что защищают Россию.

Увы. Защитить Россию, защищая одного из главных ее разрушителей, невозможно. Более того, сама эта защита — продолжение разрушения России.

Зло не может превратиться в добро, даже если оно мешает другому злу. Враг не становится другом, если он даже и враждует с другим нашим врагом.

Ошибка эта для русских патриотов типичная.

Ее совершали в брежневские годы, пытаясь русофобские взгляды Ленина использовать для борьбы с врагами России. Эту ошибку совершали и раньше, когда пытались представить Петра I — этого ненавистника православия и всего русского, русским патриотом.

Подобные манипуляции с Петром I и Лениным при существовавших цензурных ограничениях и определенной профессиональной ловкости сходили с рук, но сейчас — слава Богу! — видимость результата выдать за результат сложнее.

И если мы хотим возродить Россию, мы должны очистить нашу историю от вредной и губительной для общественного самосознания мифологии, не важно, кем — демократами, коммунистами или нашими монархами — создана она.

Андрей Андреевич Власов не был ни злодеем, ни героем.

Он был человеком, попавшим в очень непростую ситуацию. Он сделал неверный выбор.

Но он был живым русским человеком и, ошибившись, продолжал искать выход.

Он не находил его — найти было невозможно! — но он мучился, метался. Он тосковал по выходу и порою, сам того не сознавая, открывал истины, которые неплохо было бы прозреть и нам.

По книге Штрик-Штрикфельдта можно проследить, что сотрудники Гелена предпринимали искуснейшие дипломатические ходы, чтобы продвинуть вперед дело создания Русской освободительной армии.

Вот характерный пример.

Однажды, так как начальства не было на месте, на телефон капитана Штрик-Штрикфельдта на Викториаштрассе был переведен звонок от адъютанта фельдмаршала Кейтеля.

— Господин фельдмаршал хочет немедленно знать, что, собственно говоря, представляет собою эта «Русская освободительная армия»?

Штрик-Штрикфельдт лихорадочно перебрал варианты ответа.

Неверный шаг мог стать роковым, но выхода не было, пришлось рискнуть. Впрочем, как скромно сообщает Вильфрид Карлович в своей книге, он уже научился у Гроте кое-чему из области так называемой ведомственной дипломатии.

— В настоящее время Русская освободительная армия, — доложил он, — есть собирательное обозначение для всех сражающихся в рядах германской армии частей русских добровольцев [69 — Надо сказать, что немцы, как и советский агитпроп, на протяжении всей войны преднамеренно путали с РОА казаков Паннвица, корпус СС «Варяг» с Балкан, украинцев из УПА, абсолютно безосновательно объединяя их вокруг А.А. Власова.], которые, аналогично частям других национальностей, различимы уже по соответственным значкам на их форме.

— Ясно, — подумав, сказал адъютант. — Благодарю вас. Пожалуйста, срочно передайте это объяснение по телеграфу в Главную ставку.

Это уже могло иметь неприятные последствия не только для Власова, но и для начальства Штрик-Штрикфельдта, и он отправился искать Веделя.

— Теперь, кажется, дело действительно сдвинется, — выслушав Штрик-Штрикфельдта, сказал тот. — Разговор, однако, должны подтвердить вы лично, так как вы его вели. Я согласен с вашим объяснением, рекомендую только вашему тексту предпослать фразу: «По еще не утвержденным предложениям начальника ОКВ/ В. Пр.» Если Кейтель проглотит это, это будет означать, что понятие «Освободительная армия» санкционируется ОКВ и для русских частей. Тогда вы сможете в ваших газетах и в Дабендорфе говорить и писать о ней уже без риска. Отправьте телеграмму, а там посмотрим, что дальше будет. Я от своего слова не откажусь.

Однако все эти блистательные ходы «ведомственной дипломатии» результата не имели.

Попытка Андрея Андреевича Власова подредактировать национал-социалистическую идею и раньше не встречала сочувствия у вождей Рейха, теперь же Гитлер был взбешен политическими выводами, которые его генералы делали из выступлений Власова.

Над головою генерала сгущались тучи, а 8 июня 1943 года разразилась и гроза.

В этот день в Бергхофе — горной резиденции Адольфа Гитлера в Верхних Альпах, состоялось совещание.

На нем присутствовали: генерал-фельдмаршал Кейтель, личный адъютант фюрера генерал-лейтенант Шмундт, новый начальник Генерального штаба генерал Курт Цейтлер и полковник Шерф.