Николай Коняев - Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства
- Название:Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Центрполиграф
- Год:2012
- ISBN:978-5-227-03939-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Коняев - Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства краткое содержание
Николай Коняев представляет свой взгляд на историю судьбы генерал-лейтенанта Красной армии Андрея Власова, прошедшего путь от любимца Сталина, сделавшего головокружительную военную карьеру, до изменника Родины.
Вас ждет рассказ о Великой Отечественной войне и об одном из самых ее трагичных эпизодов — гибели под Ленинградом 2-й Ударной армии. А также о драматичной истории Русской освободительной армии, сформированной из красноармейцев и офицеров, оказавшихся в немецком плену. Это и рассказ о людях, окружавших генерала.
В увлекательной форме, на основе документальных материалов, личных писем Власова и записей из дневников участников событий, автор последовательно создает картину минувших дней.
Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Что такое жизнь? — риторически спрашивает Гитлер. — Жизнь… Отдельная личность должна умереть. Что остается от отдельного человека? Это народ.
И через какое-то время:
— Мне это потому так досадно, что из-за одного-единственного слабовольного, бесхарактерного человека перечеркнуто мужество столь многих солдат, и теперь этот человек сделает это.
Слова эти сказаны по поводу своего фельдмаршала.
Власов — генерал вражеской армии.
То, что Власов теперь сделает это, для Гитлера выгодно, это надо использовать, но презрение, непринятие Власова как предателя Гитлер не может преодолеть в себе, хотя для него вроде бы и выгоднее принять план Гелена. Но Гитлер очень часто поступал и будет поступать не так, как выгодно, а как, он чувствует, надо поступить.
Мистически Власов для него — это Паулюс. На Власове вымещает Гитлер то, что он хотел сделать с Паулюсом, сдавшемся в плен.
Завершая заседание, фюрер сказал, что следует разослать стено грамму заседания всем командующим.
— Это было бы очень хорошо, — восхитился мудростью фюрера Кейтель. И пояснил, повторяя на свой лад только что прозвучавшие слова Гитлера: — Ибо получается маленький самообман. Люди надеются получить разгрузку, а не знают, какое беспокойство они сами себе создают, какую вонь они заводят у себя в тулупе.
Глава шестая
«Власов и его соратники, — пишет Штрик-Штрикфельдт, — всегда надеялись, что здравый смысл должен когда-то победить. Было роковым для германского народа, что в то время не оказалось рядом с Гитлером никого, кто мог бы ему противостоять».
Поначалу вермахтпропагандовскому начальству Власова казалось, что совещание в Верхних Альпах не отразится на их работе.
Более того, Штрик-Штрикфельдт считал, что после совещания, положение даже улучшилось. Ведь самостоятельная активность Власову и так была запрещена после поездки в Гатчину, а теперь сам фюрер пусть и формально, но согласился с употреблением его имени для пропаганды на ту сторону.
Об этом он и сказал генералу Гелену.
Гелен внимательно посмотрел на него и спросил, как будет реагировать на это сам Власов?
— Я должен переговорить с ним открыто, — сказал Штрик-Штрикфельдт. — Это принципиальное и, может быть, окончательное решение, которое выбивает почву из-под соглашения, заключенного между мною и Власовым.
— Фюреру Власов не нужен, — задумчиво сказал Гелен. — Но нам всем он очень и очень нужен. Скажите ему это.
Объяснение Штрик-Штрикфельдта с Власовым произошло в присутствии Малышкина и Деллингсхаузена.
Штрик-Штрикфельдт сказал Власову, что все усилия офицеров изменить политический курс в пользу Русской освободительной армии окончились провалом.
Теперь Власов знал правду. Для него эта новость оказалась неожиданной и тяжелой.
Штрик-Штрикфельдт попытался ободрить его, передав ему слова Гелена. Больше ему нечего было сказать.
— Я всегда уважал германского офицера за его рыцарство и товарищество, за его знание дела и за его мужество, — сказал Власов. — Но эти люди отступили перед лицом грубой силы; они пошли на моральное поражение, чтобы избежать физического уничтожения. Я тоже так делал! Здесь то же, что и в нашей стране, — моральные ценности попираются силой. Я вижу, как подходит час разгрома Германии. Тогда поднимутся «унтерменши» и будут мстить. От этого я хотел вас предохранить… Я знаю, что будут разные оценки нашей борьбы. Мы решились на большую игру. Кто однажды уловил зов свободы, никогда уже не сможет забыть его и должен ему следовать, что бы ни ожидало его. Но если ваш «фюрер» думает, что я соглашусь быть игрушкой в его захватнических планах, то он ошибается. Я пойду в лагерь военнопленных, в их нужду, к своим людям, которым я так и не смог помочь.
Генерал Гелен не допустил, чтобы Власова возвратили в лагерь. Срочно был подыскан особнячок на Кибиц Вег.
Здесь и поместили взятого немцами под домашний арест генерала Власова.
Узкий палисадник отделял виллу от улицы. Сзади имелся участок в тысячу квадратных метров.
На первом этаже находились две комнаты. Одну, с окнами в сад, превратили в кабинет генерала, а вторую — в гостиную и столовую. На втором этаже — три спальни. Для Власова, для его заместителя — генерала Малышкина, для адъютантов Власова и Малышкина. Еще были повара, денщики.
Охраной и всем порядком на вилле, где Власов находился как бы под арестом, ведал теперь Сергей Фрелих.
Поскольку он и обеспечивал «домашний арест» генерала, надо и его представить читателям, тем более что в дальнейшем мы будем еще неоднократно ссылаться на воспоминания, оставленные им.
Отец Сергея Борисовича (Бернгардовича) Фрелиха был балтийским немцем из Пернова в Эстонии.
Мать происходила из силезского рода фон Зибертов.
До 1920 года семья Фрелихов жила в Москве.
В декабре 1920-го переехали в Ригу. Здесь Сергей закончил гимназию. Потом учился во Фридриховском политтехникуме.
В 1927 году получил диплом инженера.
«Фрелих, — пишет Штрик-Штрикфельдт, — был немцем, русским и латышом, то есть он был настоящим европейцем».
Столь лестную оценку Вильфрид Карлович дал Фрелиху в своей книге. В жизни же он отнесся к приятелю, с которым играл в юности в хоккей, более настороженно.
«Штрик-Штрикфельдт, — пишет сам Сергей Фрелих, — подозревал, что я подослан какой-то партийной организацией, чтобы установить слежку за ним. Я почувствовал это при первом свидании и начал разговор с полной откровенностью. Я — владелец хорошо работающей фирмы в Риге; у меня нет оснований беспокоиться о заработке, я имею достаточно денег. Я мог бы обеспечить свое будущее в балтийских странах, ведь фирма моего отца приносит очень хороший доход. Но к чему все эти соображения на будущее, если мы проиграем войну? И единственный шанс выиграть ее я усматриваю во власовском начинании».
Сергей Фрелих вспоминает, что разговор со Штрик-Штрикфельдтом происходил в меблированных комнатах недалеко от Курфюрстендамм.
Штрик-Штрикфельдт открыл бутылку коньяка, а Фрелих разоткровенничался, рассказывая, как он жил в Риге, когда в город вошли советские войска.
Его дочери было восемь лет. Она пошла в школу, и там ей сказали, что она должна любить Сталина больше, чем своих родителей.
— Это правда, папа? — спросила она.
— Правда! — сказал Фрелих.
— Но я же совру, если скажу так. — заплакала дочка.
Этот эпизод, как рассказывал Фрелих, и побудил его пойти в Латышскую армию, а затем — в вермахт.
Штрик-Штрикфельдт, который и сам пошел добровольцем в немецкую армию за две недели до нападения Германии на СССР, кивал Фрелиху. Он очень хорошо понимал голубоглазого сотоварища по хоккейным матчам.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: