Ибрагим Друян - Клятву сдержали

Оперировали раненого под наркозом. Сделали длинные лампасные разрезы, тампоны обильно смачивали раствором марганцовокислого калия. Прошла операция успешно. Благодаря хорошему уходу больной поправился, вернулся в строй и продолжал воевать с врагом.

Сейчас Барановский живет в деревне Михайловка Бобруйского района.

Сам Слинко после войны окончил стоматологический факультет медицинского института, работает в Рогачевском районе.

Наступило дето 1944 года.

Каждый день теперь радовал не только теплом, солнцем, но и сообщениями Совинформбюро. Наша армия одерживала все новые победы на фронтах Отечественной войны. Уверенность в том, что вот-вот наступит день, когда мы соединимся с регулярными частями Красной Армии, крепла в каждом сердце.

Отступающие фашистские войска уже вплотную подходили к партизанским зонам, становившимся теперь прифронтовой полосой. И все чаще нашим отрядам приходилось сталкиваться уже не с гитлеровцами в гарнизонах, а с регулярной, хорошо вооруженной армией противника, которая воевала с ожесточением обреченного. Это усложняло нашу деятельность, выдвигало перед нами ряд новых проблем.

Немцы хорошо понимали, что оставляют нашу землю навсегда, поэтому стали особенно безжалостны. Варвары сжигали и уничтожали все на своем пути, они занялись массовым истреблением мирных жителей. Следовательно, в нашу задачу входило не только нанесение чувствительных ударов по вражеским коммуникациям, уничтожение живой силы и техники противника, но и обеспечение безопасности населения.

В связи с изменениями на фронтах и приближением районов боевых действий наших регулярных частей к партизанским зонам отряды усилили маневренность, и перед нами, медиками, вплотную встала необходимость своевременной эвакуации раненых. Вообще эти вопросы были для нас наиболее трудоемкими, но теперь сложность их увеличивалась во много раз.

Как же строилась у нас эвакуационная служба?

Она слагалась из следующих обязательных компонентов. Прежде всего, это вынос раненых с поля боя. Затем — перебазировка госпиталей в случае блокады зоны или близкого подхода врага, в данный момент — регулярных немецких частей. И наконец — отправка раненых и больных самолетами на Большую землю.

Эвакуацию раненых с поля боя в основном осуществляли медработники. В зависимости от характера военных операций и ожидания возможных потерь специальным приказом командования бригады в помощь медицинским работникам выделялись санитары из числа бойцов, нужное количество повозок. Определенные нам в помощь люди обязательно проходили инструктаж.

С поля боя до мест остановки повозок пострадавших выносили на руках или носилках. При этом медики нередко проявляли исключительный героизм.

Дальше раненых везли на телегах или санях, в зависимости от времени года, до расположения бригадных госпиталей, где им оказывали более квалифицированную врачебную помощь. В отдельных случаях тяжелое состояние раненого принуждало нас останавливаться где-либо на хуторе, в лесной деревушке и там под охраной партизан делать операцию. Ту категорию, которая нуждалась в длительном и более квалифицированном лечении, эвакуировали самолетами в советский тыл. Например, только по нашей бригаде за весь период ее деятельности на Большую землю было переправлено 9 человек. А всего у нас ранено было около 150 человек. Из них наши медики сумели вернуть в строй почти 90 процентов.

Руководители Центрального штаба партизанского движения по возможности удовлетворяли наши заявки на самолеты для спасения раненых партизан. Это играло огромнейшую психологическую роль. Идя на боевое задание, партизаны знали, что в случае ранения каждому будет оказана необходимая помощь то ли на месте, то ли на Большой земле.

Завершающим этапом деятельности нашей бригады, а следовательно и бригадной медицинской службы, явилась операция по разгрому немцев в районном центре Телеханы Пинской области, которую мы осуществили в конце лета 1944 года.

Штаб бригады в тот период размещался неподалеку от Телехан, в деревне Святая Воля. Здесь же находилась и бригадная санчасть. Госпиталь располагался в лесу. Ежедневно наши подразделения уходили на выполнение боевых заданий. Это были то ли засады, то ли акции, связанные с подрывом железнодорожных и шоссейных магистралей, то ли операции по уничтожению вражеских гарнизонов в деревнях.

Я как начальник санслужбы бригады заботился о том, чтобы каждую такую операцию обеспечить с медицинской стороны. Со всеми подразделениями, уходившими на задание, посылали медработника, давали ему нужное количество медикаментов, перевязочного материала и так далее. Боевые задания, как правило, выполнялись успешно, но были, конечно, и убитые. Пострадавшим мы оказывали помощь в нашем лесном госпитале. Ранения были, как всегда, самые различные.

Однажды в лагере случилось одно взволновавшее нас происшествие. Как-то утром прискакал разведчик и сообщил, что сейчас к нам приедет немецкая легковая машина.

— Так пусть по ней не вздумают стрелять, — предупредил он. — В машине будут наши.

Мы, естественно, бросились к нему с расспросами, и он рассказал следующее.

Немецкий жандармский полковник инспектировал ряд гарнизонов, расположенных в окрестностях Пинска. Он должен был посетить и Телеханы. В то время мы почти на всех дорогах устраивали засады. Отряд имени Грабко контролировал участок дороги Пинск — Телеханы. И вот взвод, которым командовал Григорий Логойко, заметил, как по дороге мчатся две машины. Одна легковая — «татра», вторая — грузовая с солдатами.

Дружный огонь из партизанской засады сделал свое дело. Грузовая машина загорелась, была остановлена легковая. Немцы в панике открыли беспорядочную стрельбу. Но перестрелка длилась недолго. Под натиском партизан оставшиеся в живых фашисты разбежались. На шоссе осталась стоять легковая машина. Она оказалась почти неповрежденной. Из трех сидевших в ней фашистов остался жив один. Этого немца партизаны и заставили вести машину в лагерь.

Все мы ждали ее приезда. Хотелось посмотреть на первый такой трофей фашиста в крупных чинах. Вскоре она прибыла. Разведчики, пригнавшие ее, все же предусмотрительно, чтобы исключить возможную неожиданность, прикрепили на капоте красный флажок. И — странное дело! — этот флажок привлек наше внимание больше, чем сама машина и немец, находившийся в ней. Этот маленький, такой милый нашему сердцу красный лоскуток как бы символизировал скорый приход множества машин с такими флажками. Об этом времени мечтали мы все, и оно было не за горами!

И вот наступил день, когда командование нашей бригады направило навстречу нашим регулярным частям разведчиков с заданием договориться о совместных действиях при взятии Телехан. С нетерпением ожидали мы их возвращения. По вечерам у костров только и разговоров было о том, сумели ли они благополучно пройти линию фронта, как их встретили на той стороне. А когда они, живые и невредимые, возвратились, по лицам их, невозмутимым, но в то же время довольным, можно было догадаться: задание выполнено успешно.