Георгий Николов - Зной прошлого

Все было готово к следующему этапу борьбы — не хватало лишь оружия. Люди рвались в бой, но нельзя было пускать их с голыми руками против до зубов вооруженного врага. Партийное руководство и командование отряда были вынуждены ограничить масштабы предстоящей мобилизации. Согласно принятому решению, первыми уйти в отряд должны были каблешковцы, и, если дела пойдут успешно и у врага будет отбито достаточное количество оружия, лишь тогда предстояло влиться в отряд народным борцам из других городов и сел. Все коммунисты и ремсисты, большое количество беспартийных патриотов готовы были по первому слову партии вступить на путь вооруженной борьбы. Это подтвердила и пробная мобилизация, проведенная в Каблешковском партийном районе. Созданная в области еще в январе 1944 года подпольная военная организация с околийскими и районными штабами, с ротными и взводными командирами уже достаточно окрепла и с каждым днем набирала силы.

В который уже раз обсуждался вопрос о том, где добыть оружие. Еще когда варненские и бургасские партизаны были объединены в Камчийской чете, родилась идея захватить оружие на расположенных на морском побережье гитлеровских постах. Не раз партизаны группами и в одиночку пробирались ночью к проволочным заграждениям, опоясывавшим в несколько рядов гитлеровские посты. Прячась от прочесывающих местность лучей прожекторов, вели наблюдение, стремясь выяснить систему охраны и расположение огневых точек. Усталые и мрачные, возвращались они на рассвете в тайное убежище в Панчевой мельнице. Да, чтобы захватить эти гитлеровские бастионы, чтобы победить в схватках с немецкими фашистами, необходимо было иметь немало оружия, а его-то у партизан и не было.

Сейчас варненские товарищи вели подготовку к объединению отдельных партизанских чет. Подобный отряд в Бургасской области был создан еще месяц назад. Вскоре ожидалось значительное пополнение, и все помыслы командования были направлены на то, чтобы найти оружие для новых партизан. Большие задачи возлагались на ятаков: они должны были узнать, сколько оружия роздано властями в различных населенных пунктах так называемым общественным силам — профашистским военизированным формированиям на местах.

…И в тот день, как всегда, бывший учитель Николай Лысков рано утром пришел на лесопилку, принадлежавшую кооперативу «Черноморка». Хотя Николай и был зятем одного из совладельцев кооператива, но никогда не стремился заполучить для себя какую-нибудь чистенькую руководящую должность. Вместе с рабочими он целыми днями ворочал огромные дубовые бревна, подтаскивал к ленточной пиле, где они превращались в балки или доски. В короткий перерыв он обедал за общим столом с теми, с кем делил с утра до ночи свой тяжкий труд.

Почти каждый день приходила на лесопилку Яна, жена Николая, приносившая мужу обед. Тоже бывшая учительница, она после увольнения из школы перебралась к своим родителям в Несебыр. Позднее, когда Николай вернулся из концентрационного лагеря, они обосновались в селе Оризаре, сняв там комнату. Здесь единственным занятием Яны, которая до этого много лет учительствовала и вела разностороннюю нелегальную и легальную общественную работу, стали заботы о семье. За каждым ее шагом следила полиция. Небольшое разнообразие в ее жизнь вносили ежедневные посещения лесопилки. Всегда жизнерадостная и приветливая, она находила удовольствие в общении с рабочими. Яна особенно радовалась, когда Николай наливал всем своим товарищам понемногу супа из принесенного ею котелка. Покончив с супом, все переходили к прочей скромной снеди, разложенной на грубо сколоченном столе.

Однажды, когда уставшие рабочие уже сидели за столом, неизвестно откуда появилась старая, сгорбленная цыганка. Она тут же занялась своим привычным ремеслом: принялась гадать, уговаривать забыть все беды и кручины и, прежде чем кто-либо успел возразить, начала наливать каждому в тарелку фасолевую похлебку из принесенного ею котелка. Никто не отважился попробовать сомнительное варево. Лишь Лысков с улыбкой оглядел сидящих за столом и сказал:

— Ну-ка, отведаем угощение. По запаху чувствуется, что цыганка умеет готовить. — С аппетитом съев несколько ложек похлебки, он добавил: — Ешьте, ешьте. Эта цыганка не раз мне гадала, знает, что к чему.

Но остальные рабочие по-прежнему с сомнением поглядывали на содержимое тарелок. А цыганка все продолжала уговаривать отведать ее похлебку и кляла на чем свет стоит своего старика, якобы прогнавшего ее из табора за то, что из-за ее вкусных кушаний, которых никогда не оставалось на завтра, он превратился в попрошайку.

Однако можно провести городского жителя или крестьянина из равнинного села, но не горца. И вот уже один из сидевших за столом радостно воскликнул, указывая на заторопившуюся куда-то цыганку:

— Да ведь это, никак, наша Яна! Я ее по котелку узнал.

А неподалеку от дружно расхохотавшихся за обеденным столом рабочих, возле штабеля досок, за этой сценой наблюдал партизанский курьер…

Вечером Николай Лысков был вызван на встречу с представителем Центрального Комитета партии Титко Черноколевым и начальником штаба отряда Василом Дойчевым — Сидером. Лыскову сообщили, что 4 апреля он был назначен командиром партизанского отряда «Народный кулак». Эта новость смутила Николая. Он давно был готов к переходу на нелегальное положение, стремился принять участие в вооруженной борьбе, но стать командиром партизанского отряда — о подобном Николай даже не помышлял. Справится ли он, сумеет ли оправдать доверие товарищей?

Николай Лысков унаследовал горячую бунтарскую кровь. Один его дед был повешен в Ямболе за то, что во время Крымской войны раздавал болгарам пшеницу со складов, принадлежавших туркам. Другой его дед погиб в освободительной войне. Свое имя Николай получил в честь дяди по материнской линии, который умер в 1907 году от жестоких побоев в полицейском участке за активное участие в стачке.

Выбор товарищей, доверивших Николаю командование отрядом, не был случаен. Это был закономерный итог всей его предшествующей деятельности. Вырос Лысков в бедной, трудолюбивой семье. Зимой усердно учился в педагогической гимназии, а летом работал грузчиком на мельнице. В последнем классе за участие в выступлениях учащейся молодежи он был занесен властями в список подстрекателей и бунтовщиков. В результате по окончании гимназии он не смог стать учителем и вынужден был целый год трудиться за жалкие гроши на кирпичной фабрике. Затем он закончил школу офицеров запаса, курсы учителей физкультуры и в 1935 году стал наконец учителем в Поморие. Здесь он познакомился с Яной, здесь активно включился в общественную, а затем и партийную деятельность. Коллеги единодушно избрали Николая председателем профессиональной организации учителей, потому что даже политические противники уважали его за скромность и честность. Он был актером, режиссером и художником в самодеятельном театре, солистом в хоре «Морские звуки», инициатором создания объединенного спортивного общества «Шипка», капитаном и левым крайним нападающим футбольной команды… Большинство жителей города очень быстро полюбили Николая, а ученики — так просто боготворили его. В 1940 году коммунисты приняли Николая Лыскова в свои ряды, а спустя несколько месяцев уже избрали его членом районного комитета.