Андрей Васильченко - Цитадель Бреслау. Последняя битва Великой Отечественной

«Если Вы сможете удержать Бреслау хотя бы три-четыре дня, то Шёрнер пробьется к вам и протянет руку помощи».

Нихоф был уже целую неделю комендантом крепости (обещанные три-четыре дня давно прошли), но снаружи не было никаких признаков того, что город предполагалось деблокировать. В итоге Нихоф попросил командование 17-й армии, которому формально подчинялся гарнизон Бреслау, дать более точные расчеты. На этот раз прозвучало, что срок, на который надо было удерживать Бреслау, составлял четыре недели. Утверждалось, что генерал-полковник Шёрнер уже завершал разработку плана по деблокированию Бреслау, для чего на участке фронта Штрелен — Мюнстерберг концентрировала силы мощная немецкая воинская группировка. Она должна была не только прорвать кольцо окружения вокруг Бреслау, но и выйти в тыл советским войскам, которые наступали на Берлин. В силу ограниченных возможностей немцев на Восточном фронте подобный план был скорее фантастической мечтой, нежели реальной возможностью. Когда истекли отпущенные четыре недели, то командование 17-й армии рекомендовало генералу Нихофу продержаться еще шесть недель!

Спорное обещание деблокировать Бреслау и без того увеличивало груз бремени, который был возложен на плечи генерала Нихофа. Сам он подчеркивал, что осознать его был в состоянии отнюдь не каждый. В этой связи уместным кажется вопрос: не слишком ли осложняло выполнение и без того не самого легкого задания Верховное командование и командование группы армий «Центр» трем сменявшим друг за другом комендантам крепости Бреслау?

Первому коменданту отказали в полномочиях и необходимых средствах. Пренебрежительно отнеслись к предложениям второго коменданта — было отказано в доверии генералу фон Альфену. Не были сдержаны обещания, которые были даны третьему коменданту. Сам же Нихоф прекрасно понимал, что на карту было поставлено доверие к нему со стороны солдат и гражданского населения. Кроме этого, не стоило списывать со счетов личностный фактор, что относилось не столько к защитникам Бреслау в целом, сколько к гауляйтеру и Имперскому комиссару по вопросам обороны Ханке. Ради справедливости скажем, что сам Ханке не вмешивался в сугубо военные вопросы. Было бы ошибочным считать, что он смог припереть к стенке генерала фон Альфена. Собственно, Ханке удалось снять предшественника генерала Нихофа благодаря хитрым интригам и кляузам. Генерал Нихоф не хотел повторять путь своего армейского товарища, а потому сразу же попытался нейтрализовать Ханке. Это была весьма рискованная затея. С одной стороны, генерал Нихоф хотя бы формально должен был поддерживать хорошие отношения с гауляйтером Ханке. Но с другой стороны, честолюбивый гауляйтер в своих радиограммах, адресованных в рейхсканцелярию Борману, описывал «благополучное» положение Бреслау, что, естественно, являлось исключительно его «заслугой». В итоге в Берлине складывалось более чем неверное мнение о положении дел в крепости. Если дела в крепости шли настолько хорошо, то зачем же ей помогать? Генералу Нихофу потребовался немалый дипломатический талант, чтобы во время первой встречи в гауляйтером Ханке четко обозначить компетенцию сторон. Нихоф был уже проинструктирован генералом фон Альфеном о том, что ни одному слову гауляйтера нельзя было верить. Ханке еще в начале февраля 1945 года заявлял коменданту крепости:

«Я являюсь гауляйтером Силезии, но отнюдь не гауляйтером Бреслау. В качестве гауляйтера Силезии большинство моих заданий находятся за границами города. Но чтобы не подавать людям плохого примера, я решил остаться в крепости. По сути, я являюсь человеком без прав. Можете полностью рассчитывать на меня в будущем».

Эти слова были одним сплошным лицемерием. Чтобы недвусмысленно показать, кто является в доме хозяином, генерал Нихоф потребовал от гауляйтера сдать мощную радиостанцию — мероприятие, которое требовалось осуществить с самого начала осады Бреслау.

Если говорить об общем положении города, то в первую очередь надо рассмотреть ситуацию на «южном» фронте. С период с 23 февраля по 7 марта полки Мора и Бессляйна в ходе боев оставили лишь незначительные территории. Позиции 609-й дивизии, напротив, даже усилились. Данное воинское соединения удерживало свои позиции по линии Больница Ханке — Штайн-штрассе — Церковь Святого Духа — кладбище Святого Бернардина — долина Оле — Пиршам. Несмотря на то, что позиции здесь были достаточно надежными, а сами воинские подразделения приобрели немалый боевой опыт, генерал Нихоф решил уделить южному театру боевых действий повышенное внимание. Он решил направить сюда больше вооружений, чтобы при перовой же возможности отразить любые советские атаки. Общим принципом ведения боев на «южном» фронте стали слова генерала:

«Рассредоточение, глубокое эшелонирование, резервы».

Забота о сохранения боевой мощи окруженного гарнизона стала для генерала Нихофа едва ли не задачей № 1. В этом нет ничего удивительного, так как со временем в немецких частях увеличивалось число потерь, восполнять которые приходилось за счет жителей Бреслау. Как результат, не меньшее внимание генерал уделял деятельности Херцога и Гёлльница. Созданная ими структура была ориентирована в первую очередь на подготовку младшего командирского состава, доля потерь среди которого во время боев была всегда выше. Поскольку в крепости между фронтом и собственно тылом почти не имелось никаких различий, то город постоянно прочесывался в поисках боеспособных мужчин. Подобное «рекрутирование» проходило планомерно. Гражданских лиц предпочитали не посылать сразу же в бой. Для начала они должны были пройти хотя бы кратковременную подготовку, которая должна была познакомить их с азами тактики ведения уличных боев. Нередко многие мужчины, до этого момента трудившиеся в гражданском секторе, вызывались идти добровольцами на фронт.

Впрочем, ситуация выглядела не столь идеалистично. В книге Гвидо Кноппа «Дети Гитлера» приведено несколько свидетельств относительно того, как проходило рекрутирование в батальоны Фольксштурма, укомплектованные подростками из Гитлерюгенда.

Кристиан Людке вспоминал о дне своего вступления в ряды защитников-ополченцев:

«Я пришел к матери и сказал, что я теперь стал солдатом. «Боже, они уже начали забирать детей!» — воскликнула она. Через неделю в день моего рождения пришел приказ. Нас должны были перебросить на другой участок фронта. У меня был день рождения, поэтому мы с другом решили отправиться туда на следующее утро. Утром мы пошли туда, но возле моста нас поджидал караул. Офицер сказал: «Людке, вы арестованы. Вы недостойны носить немецкую форму». С меня сорвали форменную куртку».