Юрий Мещеряков - Панджшер навсегда (сборник)

– Бараны, они не знают, откуда прилетела пуля. – Джалил выругался, проклиная разом всех шурави за то, что Аллах не дал ему забрать только одного, и от греха подальше убрался на обратную сторону гребня, случайная пуля – дура, он-то знает.

Напряжение обстановки спало. Ремизов даже вздохнул с облегчением, ну все, война пошла, теперь хотя бы понятно, зачем все мы здесь собрались. Не на пикник же, в самом деле. Однако команду на начало прохождения пятачка ждали долго.

Через позицию шестой роты двумя колоннами прошел взвод саперов со своим командиром роты и замполитом во главе.

– Жданов! – крикнул Ремизов капитану саперов. – Интервалы между бойцами увеличь, место гиблое.

– Ладно тебе. Здесь все гиблое, – чуть обернувшись, бросил через плечо капитан. Мыслями он был где-то еще, и это Ремизов успел прочитать в его глазах.

Саперы так и продолжали идти двумя плотными колоннами, методично, шаг за шагом, укол за уколом, прощупывая полку, по которой скоро пойдет броня полка. Вскоре радиосвязь принесла новость: обнаружен крупный фугас. Такие не снимают – их рвут на месте накладным зарядом, и, когда эхо взрыва прокатилось по всему ущелью, а полка окуталась плотной пылью, между колеями образовалась воронка, в которой могли бы уместиться пять-шесть человек.

– На танк ставили, – знающе сказал Кадыров.

– «Духи» прозевали саперов – дали уничтожить им такой мощный фугас.

– Может, они ушли?

– Уходить им некуда. Но что-то у них не срослось. Или это место не просматривается с их позиции, или мы их согнали с подготовленных позиций, когда открыли огонь, или… В любом случае рассчитывать нужно на худшее.

Утоляя жажду любопытства, вперед, к саперам, прошел замполит полка Литвинов. Крупный, слегка неуклюжий и даже грузный, внешне он походил на зампотеха или тыловика, но, когда дело доходило до идеологических обоснований и рассуждений, все сомнения отметались в сторону. Его голова и язык работали согласованно, в строгом соответствии с направлением, указанным партией. За ним пружинистой походкой, разминая затекшие ноги, прошел Савельев.

– Скоро мы, товарищ капитан?

– Вот, как все снимут…

Начальник штаба и сам толком ничего не знал, а знать хотел. Если этот фугас не один?.. А он точно не один, значит, надо щупать всю полку. Но там, дальше, обязательно будет засада, и саперы обязательно на нее напорются.

Засада сработала раньше. Дробный залп из двух десятков автоматов в течение нескольких секунд убойным градом прошелся по двум их колоннам, опустошил магазины. Несколько секунд на перезарядку – и снова залп. Не промахнуться. Крики раненых людей потерялись в грохоте боя.

– Вот и «духи». Они не стали ждать сумерек.

– Они и так опоздали, – прокричал Кадыров, обрабатывая пуля за пулей все, что на его чеченский глаз казалось подозрительным.

– Там Савельев. – Сфокусированная мысль из потока расплывающихся лиц, из памяти выхватила только одно лицо. – Его надо вытаскивать. Кадыров, ты здесь – старший. Со мной: Мурныгин, Данилов, Бугаев, Ерофеев.

– Товарищ лейтенант, как мы туда сунемся? Там такая долбежка! Стреляют…

– Конечно, стреляют! Вот и делай, как я!

Рывком, пригнувшись к земле, Ремизов бросился к танку, вращавшему стволом в поисках цели и прикрытому невысоким дувалом. Маневр командира повторили все солдаты, за танковым корпусом сердце стало стучать ровнее. Раздвигая броней волны боли и страха, танк двинулся спасать еще живых людей. Он медленно отсчитывал метры каменной дороги, по его броне рикошетом бились пули, наконец Ремизов увидел начальника штаба. Тот стоял у стены разрушенной будки и вел огонь из автомата, его куртка, залитая кровью, от плеча до пояса приобрела густой бурый цвет.

– Товарищ капитан, куда вас?

– Это не моя кровь – замполита саперов. – Савельев повернул к ротному перепачканное в таких же пятнах лицо, по которому блуждали мутные глаза.

– С вами все в порядке?

– Давай к ним, там раненые.

Группа Ремизова вдоль обреза скалы, вытянутой вдоль дороги, прикрываясь абрикосовыми деревьями, почти добралась до саперов. Между ними оставался невысокий, чуть больше метра, дувал, обыкновенный глинобитный забор и участок дороги шириной в четыре прыжка. Танк преодолел воронку, оставленную от взрыва фугаса, широкой бронированной грудью, гусеницами он прикрывал прятавшихся за ним солдат и двигаться назад не мог. На его корме, на трансмиссии, лежал окровавленный человек, он был еще жив, но время его жизни утекало вместе с кровью, которая медленными каплями высыхала на трансмиссионной решетке. Другая часть саперов скрывалась в воронке тоже позади танка. Надо уходить. Ремизов кричал во всю глотку, насколько хватало сил, стараясь перекричать стрельбу, кто-то в испуге оглядывался на него, на его жестикуляцию и крик, и не понимал, что он от них хочет. И все продолжали беспорядочно стрелять. Вот он увидел глаза капитана саперов, тот его узнал и отвел взгляд. Но кто-то же должен подать пример!

– Товарищ майор! Майор Литвинов! Сюда!

– Что? Что? – Литвинов озирался по сторонам, втягивая голову в плечи, вздрагивая от грохота очередей и от собственной беззащитности.

– Ко мне! – отметая все церемонии, гаркнул Ремизов.

– Не могу, – беззвучно разжались и сжались губы замполита полка.

– Надо! Иначе танк не пойдет. Люди погибнут!

– Все простреливается, – опять разжались и сжались губы.

– Четыре прыжка! Кто-то должен быть первым!

Ответом был только взгляд растерянного человека с просьбой о великой помощи и прощении. Все, кто прятался здесь, в воронке, и дальше, под гусеницами, не осознавали, что творится вокруг, у них не осталось сил, чтобы преодолеть страх.

– Ну, что делать будем? – Ротный обернулся к своим солдатам.

– Что-что, придется самим к ним идти и тащить за шиворот, – недовольно буркнул Мурныгин. У него, опытного солдата, побывавшего с шестой ротой во всех передрягах, происходящее не вызывало удивления, и он не сомневался.

– Ты – связь, ты не пойдешь.

Остальные опустили головы. Ротный прикажет, и они пойдут, но встречаться с ним глазами не хотелось. Ремизов все понял и снова обернулся к Литвинову, вперил в него устрашающий раскаленный взгляд:

– Все получится, все получится… – Он уговаривал замполита полка, не отпуская от себя его зрачки, а потом, собрав в нервный узел все силы, яростно бросил в самую глубь этих зрачков. – Ну! Давай!

И Литвинов двинулся. Его хватило только на то, чтобы добежать до глинобитной стенки, упасть на нее животом и сделать последний выдох. Ремизов, не успевая подумать, что делать дальше, схватил замполита левой рукой за ворот куртки, правой – за ремень портупеи, одним рывком сорвал со стенки и неучтиво сбросил себе под ноги, он никогда в жизни не брал такой вес, Литвинов оказался невероятно тяжел.