Валентин Бадрак - Родом из ВДВ

После скупого удручающего рассказа лейтенанта Игорь тяжело вздохнул, признаваясь в своем бессилии сделать что-либо, чтобы восстановить справедливость, назвав лейтенанта героем. Более того, он даже не мог помочь матери Жука получить пенсию. Потому что в тот момент, когда оборвалась связь со старлеем, тот не значился больше в штатных списках батальона! На то было четкое указание свыше, и нарушить его комбат не имел права, даже если бы очень хотел. Каждый определяет свой выбор сам. Старший лейтенант Жук сделал ставку и не угадал, ну совсем как в азартной игре. Как в русской рулетке, когда в пистолетном барабане всего лишь один патрон. И он нашел его, этот единственный патрон. Но ведь он сознательно играл в азартную игру…

Вместе с телом сослуживца резко повзрослевший, хмурый лейтенант Измайловец привез большую часть когда-то переданного оружия и пламенный привет от Шамиля Басаева, пользовавшегося огромным авторитетом в Абхазии. Тот искренне благодарил за помощь и скорбел о погибшем, грозился отомстить – отрезать два десятка грузинских голов и сыграть ими в футбол… По поводу оружия комбат давно не переживал: недавно подорвался бронетранспортер и списано было столько барахла и железа, что и подумать страшно… Если бы Дидусь хотел обогатиться на этой войне, как некоторые, он бы уже стал миллионером… Но он тут по другому поводу, с иной миссией… После слов о головах Игорь испытал неожиданный прилив омерзения. Разве жестокостью можно что-либо исправить?! Шамиль считал, что да. Лейтенант Измайловец подтвердил: в этом человеке сидит демон и этот демон выполз наружу, он уже не успокоится, пока не насытит самолюбие чеченца. «Только где пределы его самолюбия?» – подумал Игорь. Он еще долго расспрашивал лейтенанта, который почему-то рвался обратно, к Басаеву. Осторожно заглядывая в глаза Измайловцу, Дидусь видел, что это уже совсем не тот человек, которого он направил к чеченцу в начале осени. Что-то леденящее душу смотрело на него из глаз лейтенанта, словно в нем поселилось нечто неистребимое, некое чудовище, разрастающееся до тех пор, пока не захватит все тело, всю душу этого человека, пока не потеряет власть над собой или не найдет смерть от пули. Но чем больше Игорь всматривался в тонкие черты лейтенанта, чем больше наблюдал за его ставшими непримиримыми и резкими движениями, тем больше ему казалось, что он понимает молодого офицера, безоглядно подавшегося в диверсанты. Комбату казалось: он просто комплексовал всегда, и теперь после унижений школы и училища представился случай самоутверждения – за счет негласно данного права убивать. Игорь удивился тому, как по-разному люди стремятся к войне: он сам – ради долга и славы; Измайловец – чтобы подняться в собственных глазах; Жук – по каким-то личным мотивам, никак не связанным с мифом о помощи абхазскому народу и выполнении долга миротворца…

Лейтенант передал привет еще от одного человека. Мансур, нередко навещавший Шамиля, также интересовался делами первого батальона и его командира. Измайловец назвал и настоящее имя Мансура – Антон Суриков, оказавшегося офицером Главного разведуправления российского Генштаба. Что ж, Игорь подозревал нечто подобное, догадывался о корнях… Сообщение от Сурикова было дружеским, простым и вместе с тем настораживающим: скоро штурм Сухуми, надо быть хорошенько готовыми к этой, возможно ключевой, операции в настоящей войне. И он, Мансур, Антон Константинович, очень надеется на таких настоящих офицеров, как старший лейтенант Дидусь. Игорь сглотнул слюну при этих словах. Проверяет? Испытывает? Подумывает о вербовке в свои ряды? Он отогнал навязчивые мысли. Вот они, перипетии войны, до последнего не знаешь, кто есть кто и кто за кем стоит. Это вам даже не Курская битва, черт подери, где понятно, где свои, а где враги…

Игорь знал, что и в других батальонах есть потери. Там, где это было возможно, идеологи войны начали спешно ковать необходимые армии символы – героев – ориентиры для плотно бредущих следом. Один из таких – старший сержант Виталий Вольф, посмертно ставший Героем России. Простой, неискушенный российский парень, честно выполнивший свой долг: под артиллерийским и минометным обстрелом смертельно раненный в голову контрактник обеспечил связь с сейсмической лабораторией. Игорь тотчас поднял в воздух вертолетную группу огневой поддержки, решившую исход операции… И уже только потом доложил командиру полка о принятом решении.

Что ж, полк служил тайным резервом, из которого отчаянно воюющая абхазская сторона черпала силы, выдавая кровавые события за борьбу за независимость. Игорь не утруждал себя лишними, как ему казалось, размышлениями. Разве XX век не знал раньше подобного фарса? Разве он, Игорь, не стремился попасть в Афганистан, который потом был назван ошибкой, бездарным решением старцев из политбюро? Ему, молодому офицеру, ищущему славы, было решительно наплевать на перипетии большой политики! И сейчас наплевать! США и СССР соревновались за лидерство. Теперь место СССР уверенно заняла Россия. Впрочем, в гремучей смеси этой войны – и Игорь почувствовал это явственно – российский спецназовец оставался тем мощным супинатором, на котором держалась вся абхазская подошва. Старший лейтенант Дидусь еще не знал, что только один полк, 45-й, расплатится за активное вмешательство в грузино-абхазский конфликт двадцатью семью жизнями молодых российских парней. Не считая, разумеется, жизни тех офицеров и солдат, которые пошли в диверсионные группы вслед за Мансуром, офицером российской военной разведки Антоном Суриковым. Но даже если бы и знал это Игорь, наверняка подумал, что для такой войны, для такого позиционного успеха – это сущие мелочи. Потому что не дело старшего лейтенанта воздушно-десантных войск задумываться о причинах и следствиях, увязывать в единую цепь все кровавые звенья кавказских войн и особенно ту, которая станет через несколько лет его личной судьбой, – чеченскую.

Просто кто-то сверху удивительно ловко, феноменально жонглировал всеми ими, их жизнями и судьбами… Но только кто они сами – герои или злодеи, этого он не знал и не хотел знать. Мысленно Дидусь сравнивал себя с Шамилем, пытаясь честно ответить на самые неудобные вопросы. Например, о том, а мог бы он таким же командирским маршем пройти по нынешней войне? Ну, если б можно было… Этот Умар-Шамиль только внешне казался прогнозируемым. Где-то внутри в нем заложена мина замедленного действия, и она сработает в тот самый момент, когда его личные интересы перестанут совпадать с интересами дела, которому он служит сейчас. У него же, Игоря, все по-другому. Еще в училище, а может быть, и намного раньше, он отказался от себялюбия. Тем самым отдал себя во власть судьбы, своего предназначения. Безропотная служба богу войны приносила свои, пусть и очень скромные, но дивиденды…