Михель Гавен - Крестоносцы

— Слушаю, сэр.

— Радиста на бруствер. Якобы вы держите связь с нашими. Погромче, погромче кричите. Этот араб в белом балахоне наверняка знает английский язык. Он наверняка найдет себе информацию для размышления. Остальные! Пододвигаемся вперед, но только не быстро. Не наступаем, надавливаем, легко надавливаем на них. Ясно? Старк, ясно?

— Так точно, сэр.

— Выходим за насыпной бруствер. Дальше — ни шагу. Стволы на толпу, и стоим. Потом я пойду один, — сообщил Майк. — Джин, со мной.

— Не боишься? — шепнул он, наклоняясь к ее уху.

— С тобой я ничего не боюсь.

— Тогда идем.

Они вышли за линию к толпе.

— Добрый день, джентльмены, — громко произнес Майк. — Нет желания поговорить?

Джин перевела. По толпе пронесся ропот, и потом снова все стихло.

— Валейкум салам, господин офицер.

Навстречу им двинулся шейх аль-Шаади со словами:

— Слушаю тебя, дорогой.

Шейх приблизился. Это был человек средних лет, с загорелым и изрытым следами оспы лицом. Ветер развевал его просторные белые одежды.

— Со всем уважением к постигшему вас горю, прошу всех разойтись по домам, — продолжал Майк, широко, по-американски улыбнувшись шейху, просто как актер из Голливуда. — В случившемся инциденте мои солдаты не виноваты. Мы всего лишь осуществляем патрулирование и помогаем вашему народу наладить мирную жизнь. Мы не убиваем детей и жителей города. Мне искренне жаль, но это недоразумение.

Из-за спины шейха выскочил тощий парень лет двадцати пяти и, тыча пальцем в Майка, что-то прокричал.

— Он назвал тебя свиноедом и призвал как можно скорее вздернуть, — тихо перевела Джин.

— Не дождется. — Майк снова широко улыбнулся.

— Уходи отсюда. — Аль-Шаади преградил парню дорогу рукой.

Тут сзади подскочил еще один, явный боевик, в черной маске Аль-Каиды.

— Я сам отрежу ему голову, — завопил он по-английски.

— Пошел отсюда, — зло прикрикнул шейх на радикала, и боевик скрылся в толпе. Однако первый молодой человек все не успокаивался. Он прыгал перед Майком, крича:

— Неверный, неверный! — и бешено тыкал пальцем.

Постепенно парень начал наступать на Майка, сверля его взглядом. Майк не отступил ни на шаг и не отвел взгляд, а только сделал чуть заметное движение рукой. Ромео Фокстрот, стоявший за спиной командира, понял его с ходу.

— Рассредоточились, — приказал он и поставил пулемет на «ножки», закрепленные прямо на земле. Потом присел рядом с ним на колено. Пацан остановился, явно струхнув, и оглянулся на своих. Не получив поддержки, он юркнул за спину шейха и скрылся.

Еще минут пятнадцать тянулось молчание. Джин чувствовала, как от напряжения у нее на лбу выступает холодный пот, хотя солнце уже палило вовсю. Шейх молчал. Майк тоже. Казалось, вот-вот напряжение достигнет апогея, у кого-то не выдержат нервы, и ситуация взорвется. Только радист на бруствере беспечно продолжал свою игру — якобы вел переговоры о приближении танков. Шейх внимательно прислушивался к его словам, и Джин заметила это. Он понимал по-английски, хотя говорить явно не желал. Неожиданно какие-то движения начались с украинской стороны.

— Что там? — Майк наклонился к Джин. — Узнай.

— Ты куда?

— Пока один. Быстро.

Стараясь не поворачиваться к толпе спиной, она направилась к БТРу Михальчука.

— Саня, в чем дело? Чего за суета?

— Да слушай. Тут у меня один струсил, свалить решил. Говорит, всех покрошат в винегрет. Мол, у них агээски. Исламистов — пруд пруди. Заняли всю зеленку и трущобы. Так?

— Так, — кивнула Джин. — И?.. Стрелять пока никто не собирается, но если вы тут будете елозить, то можете спровоцировать подобный винегрет. Майк же предупреждал.

— Я помню. Народ у меня практически не стрелял, вот и заволновались. Вспомнили песни Хмелева про миротворчество. Я им говорю, они нашего же товарища, Петренко, требуют, чтобы зверски убить. Ну, примолкли малость, чего скажешь-то, но, чую, боятся отрезания голов.

— Так, Саня. — Джин строго посмотрела на него. — Я тебе приказывать не буду, но того, кто такие разговоры затеял, советую арестовать. Другим неповадно будет. Обстановка боевая, и не время митинговать. Видишь, где Майк, — показала она на Фостера. — Представляешь, как могут развиваться события? Неадекватное поведение твоих психопатов может стоить жизни всем. Знаешь ведь, наверное, как неуправляемый инстинкт самосохранения может перечеркнуть все, чему учили раньше, и превратить всех в стадо баранов. Страх — штука опасная. Нам не инстинкты нужны, Саня, а воля. Железная воля. Вот и наладь ее. Ты же командир.

— Да я его уже арестовал, — признался Михальчук. — Отправил с Карасем на охрану элеватора. Вот его оружие. — Он показал на автомат. — Сам знаю. Из-за нас вся каша заварилась, а тут еще только усугубляем. Не выдавать же Петренко, правда? Тем более он и не виноват ни в чем. Как поступать дальше, Джин?

Саня пристально смотрел на нее, и вена на виске пульсировала.

— Пока ничего. Тянем время, как приказал Дэвид. Психологическая война. Слышал о такой?

— Да, знаю. Они нас разорвут, только попробуй мы дать слабину и попытайся уйти отсюда. Мы для них станем ничтожнее свиней. Они будут мочиться на наши могилы, презирать. Верно?

— Ты все правильно понимаешь. — Джин кивнула. — Поэтому стоять спокойно, — распорядилась она. — Не дергаться. Пока мы на месте, они тоже торопиться не будут. Раз нет обстрела, значит, нет у них приказа их главного Муктады ас-Садра. Он чего-то боится. Я к Майку. Они там снова кричат!

Джин повернулась. Толпа действительно скандировала устрашающие лозунги.

— Хорошо, не волнуйся. Мы не подведем, — сказал Михальчук ей вслед.

— Халас! Халас! Мы требуем осмотра ваших людей! — послышалось, когда Джин близко подошла к Майку.

— Мы опознаем убийц! Это они! Они! — передние ряды махали руками в сторону украинских БТРов. — Янки ни при чем! Это они! Салоеды!

— Пытаются вбить клин, — сказал Майк, когда молодая женщина перевела ему крики толпы.

Заголосили женщины, падая на колени, вздымая руки к небесам и взывая к Аллаху.

Аль-Шаади все-таки нарушил молчание и снова приблизился к Майку.

— Вы видите ситуацию, господин офицер, — сказал он.

— Я вижу, — ответил Майк ледяным тоном, — но и вы должны видеть и понимать. Там, — он поднял руку для убедительности и указал себе за спину, — там территория коалиции, армии США. У меня приказ, согласно которому я не имею права пускать на базу не имеющих пропусков или разрешений, а уж тем более гражданских лиц. Поэтому предлагаю разойтись и передать конкретное выяснение тем, кто и должен этим заниматься, то есть местным властям и полиции.

В ответ раздался свист и арабские ругательства. Полетели камни. Майк сделал шаг вперед, загораживая Джин своим телом. Аль-Шаади поднял руку вверх и закричал охрипшим голосом: