Merlin - Разведрота Иванова, вся епталогия в одном томе

— Дык там все такие были, товарищ капитан, — робко оправдывался Сидоров. Взял у кого ромбиков поменьше… — А капитана мы вам завтра притараним, добавил Вяземский, — зуб даю, припрем!

— Ну ладно, пошли вон, разведчики хреновы. Завтра в шесть утра — прибыть в штаб за новым боевым заданием!

И, поглядев в спины удаляющейся тройки, особист задумчиво пробормотал:

— Интересно, чего это в пионерлагере делали десяток подполковников Люфтваффе?

А удаляющийся Иванов тихо пробормотал:

— Вот ведь попали!

На что граф Вяземский, сплюнув сквозь зубы на пыльную тропинку, ответил:

— Да.

А Сидоров подтвердил:

— Верно!

И лишь Петров ничего не сказал, потому что лежал в этот момент в медсанчасти.

.

На небесно-голубом небе, не замаранном ни одним, даже самым крошечным, облачком, ярко сияло полуденное июльское солнце. В свете небесного светила мир вокруг выглядел необыкновенно мирным и умиротворенным: даже жужжащие мухи жужжали совершенно не по-военному, и жалящие слепни жалили не злобно, а как-то даже ласково и спокойно. Забитые колхозные крестьяне неторопливо передвигались по единственной улочке небольшого колхозного селения, а по соседней улочке изнеможенный колхозный пастух гнал тощих коровенок убогого колхозного стада на давно уже вытоптанные пастбища. Единственное, что выбивалось из этой идиллической картины обычного мирного дня, было то, что кроме исхудалых колхозников по улочке нестройными рядами двигалось и множество оборванных красноармейцев, вдали слышалась артиллерийская канонада, а вблизи — матюги подгоняющих красноармейцев командиров и комиссаров. Да и парочка «ястребков», затеявших воздушный бой с дюжиной «Мессершмитов» прямо над деревней, в общую картину как-то не вписывалась.

Впрочем, лейтенант Иванов не замечал этих незначительных нарушений гармонии летнего дня. Лейтенант Иванов мирно спал прямо в расположении своей роты. Предыдущая ночь выдалась довольно напряженной, и командование разрешило всей роте принять отдых до шести утра следующего дня. Однако выспаться Иванов так и не смог.

С пролетающего в небе над деревней самолета внезапно выпала раскаленная стрелянная гильза, и, по несчастному стечению обстоятельств, упала точно в расстегнутый ворот Ивановской гимнастерки.

— Да что ты будешь делать! — недовольно произнес Иванов, просыпаясь, — даже в расположении всякая фашистская сволочь норовит помешать спокойному сну советского бойца!

— Не вопрос, товарищ лейтенант, — ответил боцман Сидоров, и, подняв пулемет «Максим», послал меткую очередь вслед улетающему «Мессершмиту». Тот накренился, качнул крылом и свалился у околицы. Тем временем Иванов, грязно ругаясь про себя «вот ведь досада-то какая!», вытащил из-за пазухи гильзу. Она оказалась советской.

— Ошибочка вышла, это от нашего летчика подарочек, — кривясь, пробормотал Иванов. Сидоров снова поднял пулемет, но, оглядев небо, опустил:

— Наши уже улетели, товарищ лейтенант!

Пулемет Сидоров взял у проходящих бойцов: пожалел их, едва бредущих, согнувшихся под тяжестью четырех пудов железа. Но взять-то взял, однако обещал к обеду отдать обратно: солдатики шли отдыхать как раз в эту деревеньку. Поэтому, немного подумав, Иванов предложил Сидорову:

— А не сходить ли нам к «Мессеру» прибарахлиться? А то отдадим пулемет — с чем сами останемся? Тем более, что еще поспать в таком гвалте вряд ли удастся.

Предложение услышал и граф Вяземский, давивший ухо на куче сена у стены разбомбленной зерносушилки. Легко, как будто и не спал только что в две сопелки, граф вскочил и молодцевато произнес:

— Дело базаришь, лейтенант. Поканали рысью, пока другие не набежали на халяву.

И через минуту рота в полном составе ковырялась в самолете. Сидоров, выломав авиапушку из одного крыла, ловко выковыривал вторую, Вяземский раздевал дохлого фрица, а Иванов просматривал документы. Ничего в них не поняв, он сунул документы в немецкий кожаный планшет и пробормотал:

— Ладно, Петров вернется — прочитает.

Когда к самолеты прибежали пехотинцы, ловить им было уже нечего. И, уходя от самолета обратно в расположение, Иванов услышал удивленный возглас кого-то из пехтуры:

— Надо же, фрицы голыми летают! Совсем стыд потеряли!

Следующие два часа разведчики разбирались с трофеями. Иванов разбирал и снова собирал трофейный «Парабеллум», который сразу понравился ему куда как больше штатного «ТТ», Вяземский надевал и снова снимал с руки трофейные швейцарские часы, а Сидоров мастерил себе ремешок для часов из немецкого офицерского ремня: он, кроме пушек и пулемета, успел свинтить с «Мессера» и бортовые часы со светящимися стрелками. Наигравшись с железом, Иванов снова начал разглядывать непонятные документы, Вяземский отправился в деревню менять у населения провиант на парашют, а Сидоров, отнеся все-таки «Максим» обратно в пехоту, начал возиться с пушками и пулеметом.

— Ну что за невезенье такое! — вдруг в сердцах произнес он. — У одной пушки ствол погнулся, у второй — возвратно-боевая пружина возвратно не пружинит! Да и патронов к ней с гулькин… — он внимательно пересчитал выковырянные из лент патроны — нет, есть немного, с гулькин же, но нос получается. Однако всерьез с этим не повоюешь. Хорошо еще, что пулемет в порядке…

Так, бурча и ругая неаккуратных фашистов, столь небрежно обращавшихся с оружием, он все же собрал из двух авиапушек одну и уселся в теньке, выстругивая своим огромным кухонным ножом, с которым так и не расставался, из вывороченной в огороде взрывом снаряда вишни приклад к своему новому оружию. Гора аппетитно пахнущих стружек рядом с ним росла с неимоверной быстротой, и она очень обрадовала вернувшегося графа:

— Вот и растопочка! А я тут хавчиком разжился, сменял парашют на два мешка картохи и окорок вон какой вдобавок! Щяз подхарчимся, я как раз и чугун полуведерный с забора реквизировал…

Пока варилась картошка, разведчики делились впечатлениями.

— Непростой фашист Сидорову попался, с «Омегой» летал — Вяземский показал себе на запястье. — С золотой причем. Да и бельишко у него из чистого шелка. Конечно, то что фашист обосрался, нашему самолюбию льстит, но отстирывать было неприятно. А что поделаешь? В отечественном исподнем как побегаешь — ноги до крови сотрешь…

— И не только ноги! — добавил боцман. — Жалко, что трусы немец только одни надел, теперь жди пока новый ихний ас под мой пулемет попадет.

— А я слышал, что у немцев все летчики в шелковых трусах щеголяют. И вообще все офицеры — прокомментировал Иванов. — Можно было бы пока сбегать к немцам, запастись трусами — на задание все равно только завтра пошлют, да втроем, думаю, несподручно будет.