Федор Гнездилов - На высотах мужества

Мы взяли опытных, испытанных в боях летчиков Е. Г. Серебрякова и И. М. Астахова. Договорились о порядке выполнения задания и условных сигналах, взлетели.

Три истребителя шли на малой высоте в стороне от тех самых магистралей, вдоль которых в основном немецко-фашистские войска вели наступательные бои. Вышли в указанный район. Мы с Жарковым внимательно осматривали землю. Наших войск здесь не было.

Вражеские зенитчики, заметив наши истребители, открыли плотный орудийный огонь. Снаряды молниями вспыхивали по сторонам, рвали воздух. Все пространство вокруг нас усеивалось дымными шапками разрывов. Мне думалось, что Жарков, пилотируя истребитель, отвернет в сторону, но он лишь сманеврировал по высоте.

- Прорвемся! - бросил мне майор коротко. [40]

В любое мгновение снаряд мог врезаться в наш учебно-тренировочный истребитель, не приспособленный для ведения воздушной разведки. Но этого не случилось. Каким-то чудом мы невредимыми прорвались сквозь этот огонь и вышли в новый район, где, как предполагалось, укрылись наши войска.

УТИ- 4 шел над большим лесным массивом. На прилегавших к нему полях и в населенных пунктах мы видели людей. Судя по всему, это были войска. Но чьи они -наши или вражеские? Чтобы определить их принадлежность, мы подали сигнал Серебрякову и Астахову держаться на высоте. Сами же снизились метров до 150 и, покачивая крыльями, прошлись вдоль опушки леса, затем над каким-то хуторком. И тут я увидел, что люди приветливо махали нам руками. Мы снизились еще немного, и я выбросил из кабины вымпел над самым людным местом. Не заметить его было невозможно.

- Идем в соседний район, - сказал Жарков.

Этот район, по сути, находился рядом. Еще при подходе к нему мы увидели: здесь шел бой. Наши войска находились в окружении. Им во что бы то ни стало необходимо было сбросить вымпелы.

По нашему сигналу истребители прикрытия поднялись на высоту около 3000 метров. Маневрируя по курсу, они отвлекали внимание вражеских зенитчиков, вызывали огонь на себя. Это было опасно, очень опасно. Но благодаря их маневрам мы проскочили в район расположения наших войск, сбросили им два вымпела и, прижимаясь к вершинам деревьев, ушли из зоны обстрела зенитных батарей врага с набором высоты.

Неожиданно взгляд мой задержался на правом бензобаке. Из него тонкой серебристой струйкой бил бензин. Тревожно стало на душе. И без того запас горючего у нас был минимальным. Теперь же из-за этой течи дотянуть до своего аэродрома нам ни за что не удастся. Вынужденная посадка неизбежна. Важно своевременно выбрать для этого подходящую площадку, чтобы не разбить самолет. Не исключалась и другая опасность. При таком разбрызгивании бензина истребитель мог загореться. Для этого достаточно одной искры.

Наше положение еще более осложнилось, когда в небе появились две пары «мессершмиттов». Серебряков и Астахов заметили их вовремя. В небе разгорелся бой. Нам с Жарковым делать здесь было нечего. На нашем УТИ-4 вооружения не было. Мы снизились и на предельно возможной [41] скорости стали уходить на свою, не занятую врагом территорию.

Однако уйти далеко не удалось. Горючее кончилось раньше, чем мы предполагали. Мотор остановился. Самолет планировал к земле. Нужно садиться. Но где? Перед нами неровное поле, за ним овраг, глубокий и длинный. Едва перетянув через него, Жарков приземлил машину на фюзеляж. В кабинах мы не задержались, тотчас же спрыгнули на землю.

Я достал спички, собрался поджечь наш УТИ-4, чтобы не достался врагу, и в эту секунду услышал голос Жаркова:

- В овраг! Скорее в овраг!

На мгновение бросил взгляд кверху. Два Ме-109 стремительно пикировали прямо на нас.

Я бросился вслед за Жарковым и уже через десяток шагов услышал, как за спиной забухали разрывы снарядов. Мы укрылись в овраге, стали наблюдать за вражескими истребителями. В повторной атаке они все-таки подожгли наш самолет. Я сунул коробку спичек в карман - не понадобились.

Мы не были уверены, что приземлились на нашей территории. И когда вражеские истребители улетели (наших «ишачков» тоже не было видно), направились по оврагу к лесу.

На опушке нам повстречались мальчишки. Они бежали к горевшему УТИ-4. Выяснили, что из их села - оно находилось километрах в трех отсюда - наши бойцы ушли часа четыре назад. Вскоре в село нагрянули немецкие мотоциклисты в касках и с автоматами на груди, но там они не задержались. Оглядели все вокруг, подняли пыль на улице и укатили обратно.

Мы раскрыли карту, сориентировались и пошли на юго-восток. Шагали в основном через заросли. За весь день не встретили ни души.

К вечеру, опасаясь встречи с врагом, скрытно подошли к большой дороге, увидели на ней беженцев. Они ехали на телегах, шли с котомками за плечами пешком.

Мы оживились. Значит, фашистов здесь пока нет.

Совсем успокоились, когда увидели на дороге нашу батарею на конной тяге, большую группу бойцов. Зашагали с ними рядом, нашли командира.

- Кто такие? Документы! - потребовал капитан строго.

Мы протянули свои удостоверения. [42]

- Летчики, говорите? Сбили? Бывает, - проговорил командир батареи, возвращая документы. - Что ж, милости прошу к нашему шалашу. Отходим, как видите. Так-то, товарищи летчики!

- Вынужденно отходим. Временно, - заметил Жарков.

- Я тоже так думаю. Очень хотелось бы до того дня дожить, когда фашисты обратно побегут, - сказал капитан. - Когда-то это будет? Кстати, в планшете у вас, вижу, карта. В правильном ли направлении мы идем?

- Если фашисты севернее и южнее не обгонят, значит, в правильном. К своим выйдем.

- Ну, утешили. Между прочим, вы ели сегодня?

- Утром перед вылетом завтракали.

- Проголодались, видать. Чего ж молчите? - Командир батареи позвал старшину и приказал, не останавливаясь, накормить летчиков.

Старшина принес нам большой ломоть хлеба и банку консервов. Капитан предоставил нам место на одной из повозок, загруженной военным имуществом. Беспредельно благодарные артиллеристам, мы уселись, не претендуя на особые удобства, открыли банку с тушенкой и с жадностью принялись за еду.

- Вы истребители или бомбардировщики? - спросил капитан, когда мы поужинали.

- Истребители, - ответил Жарков.

- Мало у нас «ястребков», очень мало. А дерутся они крепко. Своими глазами видел. Герои!

- Потери у нас. И немалые.

На ухабах повозка покачивалась, поскрипывала. Мы с Жарковым устроились поудобнее, уснули. Когда пробудились, было уже утро, светлое и тихое. В траве жемчужно сверкали росинки, где-то в деревьях щебетали птицы. Повозка стояла на лесной опушке. Невдалеке от нее батарейцы оборудовали огневые позиции.

- Какие дальнейшие ваши планы? - поинтересовался капитан.

- В гостях, говорят, хорошо, а дома лучше, - ответил я.