Федор Гнездилов - На высотах мужества

- И как он в воздухе держался?!

Истребитель был иссечен осколками. В одном бензобаке зияла дыра, левую консоль крыла словно обрубило. Не оказалось на самолете и половины стабилизатора.

- На капитальный ремонт придется отправить, - заметил А. Е. Голубов.

А. З. Нестеров еще раз осмотрел истребитель. Постучал согнутыми пальцами по обшивке фюзеляжа и крыла:

- Нет, отправлять не будем.

Мы удивленно пожали плечами, а он, улыбнувшись (это бывало с ним редко), подтвердил:

- Дня через три летать будет!

Мы знали: Андрей Захарович слов на ветер не бросал. Через три дня Як-7 был в строю. Технический состав совершил еще один подвиг.

На следующий день из-за ненастной погоды истребители оставались на земле. Летчики отдыхали, а технический состав проводил осмотр своих «яков», выполнял профилактические работы.

4 сентября погода стала улучшаться. В 16.30 две наших эскадрильи ушли на сопровождение штурмовиков. Через час с передового КП дивизии последовала команда, и на прикрытие наземных войск поднялась восьмерка Як-9. Ее вел лейтенант Борис Ляпунов. Командир полка позвонил в штаб дивизии и попросил усилить эту группу, поскольку противник действовал большими колоннами бомбардировщиков под сильным прикрытием истребителей. Из-за этого выполнение боевого задания может быть сорвано. К словам подполковника А. Е. Голубова, к сожалению, в штабе не прислушались.

В 17.35 восьмерка Б. И. Ляпунова встретила 36 «Хейнкелей-Ill». Над ними барражировали две четверки «фокке-вульфов». Ляпунов решил атаковать бомберов на встречных курсах одновременно всей группой, затем одной четверкой связать боем «фоккеров», а второй продолжать удары по «хейнкелям».

Первая атака оказалась весьма удачной. Два Хе-111 загорелись после первых же очередей. Их сразили Борис Ляпунов и Георгий Хосроев. Еще три вражеских бомбардировщика были подбиты. Они тут же развернулись и ушли со снижением в западном направлении.

На выходе из атаки наша восьмерка неожиданно попала под огонь вырвавшихся из-за облаков двух восьмерок [123] истребителей из эскадры «Мельдерс». Вслед за ними бросились в атаку и две четверки, охранявшие «хейнкелей». Завязался неравный бой. 24 фашистских истребителя накинулись на восьмерку наших гвардейцев.

Оставаясь на КП, мы представляли, насколько серьезно осложнилась в небе обстановка, но сделать ничего не могли: некого было выслать им на помощь.

Командир полка снова позвонил в штаб дивизии. Оттуда ответили, что из-за отсутствия боеготовных экипажей также не в состоянии помочь нашим летчикам. Передовой КП дивизии, на глазах у которого разгорался этот бой, не принял мер для наращивания наших сил. А сделать это, как выяснилось позже, можно было. Для этого в район боя следовало перенацелить патрулировавших у переднего края обороны истребителей из соседней дивизии.

В воздухе происходила настоящая свалка. Наши летчики держались стойко. Однако у «мельдерсовцев» было тройное численное превосходство. Они захватили инициативу. И наши летчики, защищаясь, в то же время использовали каждую возможность для ведения огня по врагам. Борис Ляпунов, Дмитрий Лобашев и Иван Соболев сбили три «фоккера». И все-таки разъяренному неудачей врагу удалось разорвать наши звенья и пары на одиночные самолеты. В итоге группа потерпела поражение. Из восьми «яков» на аэродром вернулись лишь четыре. Смертью храбрых в том бою погибли Борис Ляпунов, Дмитрий Лобашев, Иван Соболев и Василий Логинов. Это были опытные воздушные бойцы. Каждый из них за время войны уничтожил по 10-12 вражеских самолетов.

Фашистская эскадра «Мельдерс» взяла реванш за свои предыдущие поражения. Мы сделали после того боя должные выводы и в последующих схватках доказали, что наши воздушные бойцы сильнее…

С 6 по 15 сентября войска Западного фронта наступательных действий не вели. Они готовились к прорыву еще одного сильно укрепленного промежуточного рубежа обороны противника на подступах к Смоленску.

Перед началом наступления командующий 1-й воздушной армией генерал М. М. Громов решил нанести удар по аэродрому Боровское. Этому удару предшествовала воздушная разведка. Не один день вели ее наиболее опытные воздушные следопыты 168-го авиаполка Митрофан Ануфриев, Григорий Титарев, Семен Стружкин и Николай Яковлев. Они установили, что каждую неделю, во вторник и пятницу, к 13.00 на аэродроме Боровское скапливалось [124] наибольшее число вражеских самолетов. На основе этих данных во вторник 14 сентября наши «Петляковы» и приготовились нанести удар.

Ровно в 13.00 над аэродромом противника появились истребители 18-го гвардейского полка во главе с А. Е. Голубовым и «Нормандии» под командованием Пьера Пуйяда. Их задача - очистить небо от фашистских истребителей и блокировать тех, кто находился на аэродроме, не дать им возможности взлететь.

С такой же задачей 523-й истребительный авиаполк во главе с К. А. Пильщиковым (недавно его назначили командиром этого полка) вышел на соседний аэродром врага Шаталово.

Со своей задачей летчики этих полков справились уверенно. Дежурная четверка фашистских истребителей попыталась было взлететь с аэродрома Боровское, но ее атаковали и уничтожили Иван Заморив, Василий Барсуков, Николай Даниленко, Иван Черный. Такая же участь постигла пару истребителей на аэродроме Шаталово. Их сбили К. А. Пильщиков и его ведомый А. Сморчков.

Три полка бомбардировщиков вышли на цель и обрушили свой груз на стоянки вражеских самолетов и аэродромной техники. Они уничтожили десятки «юнкерсов» и «хейнкелей», склады горючего и боеприпасов, разрушили казармы. Затем «Петляковы» развернулись и легли на обратный курс. С аэродромов в районах Смоленска и Сещи поднялись фашистские истребители и бросились за ними в погоню. При подходе к линии фронта им удалось настигнуть бомбардировщиков, но летчики-истребители 20-го и 168-го полков, а также «Нормандии» преградили им путь. Они сбили семь самолетов врага.

Не обошлось без потерь и у нас. Из 168-го полка погиб превосходный воздушный разведчик С. Г. Стружкин, из «Нормандии» - А. Ларжо.

В том бою отвагу и мужество проявил штурман 168-го полка Г. И. Титарев. Он шел ведущим группы. Его ведомый из-за неисправности в моторе вернулся на аэродром, и Титарев остался без своего «щита». Когда начался бой, он закружился на вираже с парой вражеских истребителей, зашел одному из них в хвост и сбил, а на выходе из атаки сразил другого, но и сам попал под огонь противника.

Огненная трасса ударила по кабине «яка». Осколки остекления фонаря впились Титареву в лицо, но он не вышел из боя, продолжал атаковать врага и был близок [125] еще к одной победе. В этот момент, однако, два «фоккера» открыли по нему огонь и пушечными очередями обрубили крыло «яка». Истребитель начал падать. Григорий попытался выброситься с парашютом, но поврежденный фонарь не открывался. Тогда он полез в пробитую снарядом дыру в остеклении фонаря. Высунулся почти по пояс и застрял - ранец парашюта не давал возможности выбраться из кабины. А земля приближалась с катастрофической быстротой. Летчик уперся ногами в борт кабины, предпринимая отчаянную попытку вырваться из этого плена. Ранец парашюта разорвался. Потоки воздуха вырвали купол парашюта из кабины. Он раскрылся и выдернул застрявшего летчика, сорвав с него пистолет, брюки и сапоги… Так, в трусах, босой и без оружия, он и приземлился у переднего края обороны наших войск.