Николай Гунбин - В грозовом небе

Наутро весь полк радостно приветствует экипаж. Спрашивают Феодосия, как удалось ему выполнить такое ответственное задание и вернуться домой.

- На самолюбии долетел, - как всегда, с улыбкой отвечает Федя.

- Уметь надо, - добавляет стрелок-радист. - Пусть знают враги, на что способен экипаж Паращенко.

- А бутылка, которую дали вам в полет, видать, не пригодилась?

- Бутылка пошла вместе с бомбами - лишний синяк фюреру, - весело отвечает за всех командир.

Уже десять утра, а о Гросуле и Петелине нет никаких вестей. Только к вечеру узнали, что Иван Гросул посадил свой самолет в поле, западнее Воронежа, - не хватило масла. Пришлось сажать его на «живот»; хорошо, что на своей территории.

Юры все еще нет. Переживаем. Экипаж вернулся в полк только через несколько дней. Рассказал, что на обратном пути, когда до линии фронта оставался только час пути, стали сильно нагреваться и давать перебои моторы. Тянули [57] до последнего километра. Вот высота уже двести метров. Принимают решение садиться на территории, вероятно, занятой врагом.

Когда сели на «живот», самолет от перегрева моторов и от резкого удара о землю загорелся. Экипаж успел выскочить. Невдалеке оказался лес. Едва успели добежать до него, как увидели на фоне пылающего самолета силуэты гитлеровцев. Нужно было срочно уходить на восток, к своим.

Шли, не отдыхая, всю ночь и утром встретились со своими. В тот же день Юрий и его экипаж - Чичерин, Дмитриенко и Хицко - дошли до ближайшей железнодорожной станции, сели на первый попутный поезд, стараясь побыстрее добраться до своей части.

Экипажам полка предстояли тяжелые бои. Враг был силен и отчаянно рвался на восток, где ему все еще мерещилась Москва.

Вскоре самолет Гросула поставили на шасси, установили на нем новые винты взамен погнутых. Словом, был готов к полету. Фашисты наступали как раз на этом направлении, и, чтобы самолет не захватили, нужно было срочно перегнать его в другой район, куда перед этим должен перебазироваться и весь полк. Перегонку самолета поручили нашему экипажу.

Самолет Гросула стоял на запорошенном снегом поле. Старший техник доложил, что самолет в полной исправности, заправлен маслом, но… без единой капли горючего. Мы знали, где его достать. Доставку бензина поручили мне. Для этого, по специальному документу, оформленному в полку, надо было получить бензин в Воронеже и доставить его на автомашине к самолету. Приехав в Воронеж и получив разрешение командира авиационной бригады на отпуск бензина, спешим на склад ГСМ. Но спешили, оказывается, зря. Кладовщик в отъезде и будет только часа через три, то есть после обеда. Чтобы скоротать время, решили с шофером пройтись по городу. Здесь начинался мой фронтовой путь. Но Воронеж выглядел совсем не таким, каким я видел его пять месяцев назад. Теперь это фронтовой город, и, естественно, его жителям не до того, чтобы со всей строгостью следить за чистотой и порядком на улицах, как это было раньше. К тому же зима наступила рано и неубранный снег лежал сугробами.

К назначенному времени приходим на склад. Старшина-кладовщик отпустил нам четыре бочки горючего и, помедлив, спросил: [58]

- А больше вам ничего не нужно?

Переминаясь с ноги на ногу, мы дали ему понять, что там, в поле, под самолетом, мерзнут люди.

- Несите посуду, - сказал понятливый старшина.

Через минуту алюминиевая фляжка была наполнена чем нужно.

Теперь надо скорее возвращаться к самолету: темнеет в эти ноябрьские дни рано, к тому же разыгралась метель.

От Воронежа до места стоянки самолета было километров тридцать, а добираться пришлось часа три. Дорогу во многих местах перемело, машина буксовала, и я должен был часто ее толкать. Уже в темноте прибыли на место, отведенное для ночлега. Нас давно ждали. Ждали с хорошим ужином. А узнав, что съездили мы не зря, обрадовались вдвойне.

Рано утром самолет заправили бензином. Нужно было срочно взлетать, так как обстановка на фронте довольно неясная. Несмотря на явно нелетную погоду, взлетаем и берем курс на новый аэродром, где теперь стоит наш полк. На этот аэродром нам садиться придется впервые.

Под низкими облаками выходим на город. Высота - метров двадцать, выше нельзя - облака и дымка. По-над крышами домов делаем круг, зорко всматриваясь в окраины. В одном месте на заснеженном поле замечаем черное посадочное «Т» и приземляемся.

С аэродрома едем в отведенное для нас общежитие и по пути осматриваем город. В центре его - высокая, метров под пятьдесят, колокольня. И сразу представилась опасность, которая была рядом с нами полчаса назад. Отклонись мы при плохой видимости чуть в сторону, и нам бы этой церковью теперь не любоваться. Это было для нас хорошим уроком. В дальнейшем, когда предстояло садиться на незнакомом аэродроме, прежде всего мы узнавали, какие препятствия есть в районе посадки.

И снова боевая работа. Завтра на этом же самолете мы должны в числе других экипажей оказать помощь наземным войскам, защищающим столицу.

Канал имени Москвы

Несмотря на ожесточенные бои, которые вели наши наземные войска и авиация, обстановка под Москвой оставалась сложной, а во второй половине ноября стала даже критической. С севера враг подошел к столице на визуальную [59] видимость. Цель его - окружить Москву. Однако войска, оборонявшие ее, намертво встали на подступах к городу, и все попытки фашистов прорваться туда были тщетными. Обороняющие Москву контрударами наносили врагу непоправимый ущерб.

Оборона наших войск к северу от столицы в это время проходила в ряде мест - это мы сами не раз наблюдали с воздуха - по замерзшему каналу имени Москвы. К югу от Москвы вражеские моторизованные войска, получив отпор в районе Тулы, заняли Елец, находящийся не так далеко от места нашего базирования. Поэтому полку и пришлось переместиться на восток. Обстановка к северу от столицы заставила нас, несмотря на очень сложные погодные условия, вести интенсивные боевые действия, чтобы остановить врага.

* * *

Непогода вынуждает нас выходить на цель только на предельно малой высоте. И если учесть, что в Подмосковье водоемы уже были скованы льдом, а земля покрыта снегом, то можно представить себе сложность пилотирования. При полетах на больших и средних высотах в этих условиях летчик переходит на пилотирование самолета по приборам, а на бреющем полете - у нас же преобладал именно он - сделать этого нельзя, так как малейшая неточность при выдерживании высоты в этом случае приведет к столкновению самолета с землей.

В один из дней конца ноября нас посылают бомбить скопление мотопехоты и танков противника на юго-западной окраине населенного пункта Ново-Завидовское. Заход на цель - со стороны Волжского водохранилища. Выполняют это задание пять одиночных экипажей - больше самолетов в полку нет.