Николай Михайловский - Только звезды нейтральны

Доронин удалился, а они подошли к шкафам электронного оборудования, похожим на слоеные пироги: несколько рядов деталей, обвитых густой паутиной проводов.

Геннадий смотрел на Таланова вопросительно: «С чего начнем?» А у того уже созрел план действий.

- Ящики с запасным инструментом, - скомандовал он Голубеву. И когда ящики стояли у его ног, он сказал: - Давайте попробуем заменить первый усилительный блок.

Ему подали блок. Поставив его, он глянул на стрелки, - они по-прежнему были неподвижны.

Кормушенко не отходил от командира ни на шаг. Он беспрерывно смотрел на часы: ему казалось, что время ускорило бег. Невеселые думы роились в голове: он почему-то чувствовал себя во всем виноватым - чего-то не предусмотрел, чего-то не сделал. Даже страшно подумать, что будет, если по вине штурманской части стрельба сорвется. Томило ожидание. Хотелось действовать своими руками тотчас, немедленно.

- Товарищ капитан третьего ранга! Разрешите, я попробую.

Тот охотно уступил место.

По раскрасневшемуся, вспотевшему лицу Геннадия, по двум черточкам, ясно обозначившимся между бровями, можно было понять, что он старается как может, а ничего не выходит… Блоки почему-то не слушались, не входили в пазы. Геннадий даже не заметил, как прищемил палец левой руки и на схему, лежавшую на палубе у его ног, капнула кровь.

- Спокойнее, Геннадий Даниилович, спокойнее, - сказал Таланов. - Мой старый учитель всегда говорил: торопливость нужна только при ловле блох.

В эту минуту по трансляции послышался голос вахтенного:

- Капитана третьего ранга Таланова к командиру.

Привычным жестом поправив пилотку, Таланов вошел в центральный пост.

Доронин смотрел вопросительно:

- Ну что, выяснилось?

- Пока не знаем, товарищ командир.

- Как же это могло произойти?

- Накануне выхода в море лейтенант Кормушенко работал с этим прибором и, возможно, допустил какую-то оплошность.

Доронин развел руками:

- Слушайте, вы же опытный штурман. Как же можно перед самой стрельбой?! Зачем разрешили затевать какие-то там эксперименты?

- Товарищ командир, лейтенант Кормушенко убеждал меня в больших возможностях нового комплекса, говорил, что мы можем значительно сократить время приготовления корабля к бою. Я, правда, усомнился. Ну, он человек упрямый, не послушался, решил доказать свою правоту. Конечно, надо было этим заниматься в другое время, не перед стрельбой.

- А где вы были? Читали романы?

- Никак нет, тоже готовился.

Доронин сидел в раздумье, постукивая по столу карандашом. Вызвал шифровальщика, продиктовал депешу в штаб флота, предупредив: «Держите наготове. Без моего приказания не передавайте».

- Ладно. Потом разберемся. Идите и принимайте все меры, - сказал он Таланову. - У нас осталось слишком мало времени.

И когда за ним захлопнулась переборка, Доронин подумал: «Вот тебе и передовой экипаж! Кругом отличники и классные специалисты. На груди значков не сосчитать, а стрельбу обеспечить не можем».

* * *

Пока не было Таланова, Голубев, видя старания Кормушенко и досадуя на то, что ничего не получается, подумал: «Эх, была не была, скажу сейчас: товарищ лейтенант, разрешите мне пойти к командиру корабля и доложить: дескать, все случилось по моей вине, я вас ослушался и прочее такое… Ну, меня накажут, оставят без берега - как минимум, или посижу на губе - как максимум. Ничего со мной не случится. Мне и служить-то меньше года осталось. А вы офицер, у вас все только начинается…» Но как раз в эту минуту послышался голос лейтенанта:

- Давай сюда схему!

Василий послушно расстелил схему на палубе. Геннадий на коленях ползал по ней, вглядываясь в хитроумные переплетения ломаных линий, в эту густую сеть условных значков - крестиков, треугольников, квадратов, словно верил, что сейчас откроет какую-то тайну.

Вспомнилось училище, практические занятия в лаборатории, а потом базовый береговой штурманский кабинет. Сколько раз приходилось вот так же искать неисправности, созданные опытными инструкторами! «Там я мог их найти, - подумал он. - Неужели здесь это сделать не удастся?»

Вдруг он резко поднялся и открыл шкаф.

Несколько минут стоял в раздумье. Мертвая схема как будто ожила в голове.

- Проверим вот этот узел… Теперь этот… - бормотал он. - Нет, надо еще раз… С самого начала пройдем всю цепь сигнала. Дай-ка осциллограф, - обратился он к Голубеву, а тот, будто читая мысли лейтенанта, уже протягивал ему один проводник, держа второй на «земле».

Когда он прошел с прибором первый каскад и взялся за второй - к нему полностью вернулась уверенность. Штырьки контрольно-измерительного прибора перемещались от одной детали к другой, пальцы уже не дрожали.

- Так, хорошо… Тут все в порядке… Пошли дальше… И вдруг стрелка прибора задрожала и остановилась.

Все ясно! Вот она, проклятая неисправность!

- Что бы вы думали? - радостно повернулся он к Голубеву. - Сгорело сопротивление. Только и всего! Давайте-ка, Василий, заменим…

Голубев, ловко орудуя отверткой и ключами, поставил новые конденсаторы, и в тот момент, когда стрелка пришла в движение и белым светом замигали лампочки, вошел Таланов, остановился, широко открыв глаза:

- Нашли?

- Так точно! Сгорело сопротивление. Теперь полный порядок.

- Какой же вы молодец, Геннадий Даниилович.

Поздравляю! - он пожал руку Кормушенко и помчался в центральный пост.

По его возбужденному виду командир обо всем догадался:

- Ну что, нашли?

- Так точно. Сгорело сопротивление. Теперь полный порядок. Штурманский комплекс работает!

- А кто нашел? Таланов замялся:

- Коллективным умом дошли, товарищ командир… - Коллективным умом, - с сарказмом повторил Доронин. - Ишь, гении собрались…

* * *

Б день и час, назначенный штабом флота, подводная лодка - в заданном квадрате. По отсекам пронесся сигнал боевой тревоги, и люди, незадолго до этого занятые обедом, шахматами, выпуском «Боевого листка», сейчас на своих постах.

По трансляции сухой монотонный голос сообщает:

- До старта осталось сорок минут… Тридцать девять… Тридцать восемь…

Геннадий во власти цифр. Они выстраиваются в столбики, складываются, умножаются… Они указывают курс и точное место корабля. То главное, без чего не обойтись ни командиру корабля, ни ракетчикам, - они в нужную минуту по десяткам проводов пошлют в шахту свои команды. И тогда оживет металлическая сигара, заработают все ее автономные приборы и системы. Получив команду - курс, дальность, она уйдет в воздух…

А пока все в предельном напряжении… Где-то командир корабля не отрывает глаз от сигнальных огней на пульте управления; где-то мичман Пчелка цепко держит штурвал управления рулями глубины.