Иван Черных - Ночные бомбардировщики

Никита смахнул со лба капельки пота, поправил чуб. Когда он подошел к своему экипажу, Вдовенко пожал ему руку — правильно сказал, штурман.

7

Четыре дня экипажи неотлучно находились у своих готовых к боевому вылету бомбардировщиков, но команды почему-то не поступало, и капитан Серебряников не раз отпускал колкие словечки в адрес «штабников», которые чего-то «ждут, выжидают», не решаются на ответный удар. А на пятый поступила команда бомбы снять, в бомболюки погрузить все необходимое техническое имущество, забрать техника, механика и моториста и перебазироваться под Запорожье на аэродром у села Мокрое.

Серебряников кинулся было к командиру полка за разрешением съездить в общежитие, забрать летное обмундирование.

— Поздно, — Микрюков глянул на часы. — Сейчас начнем взлетать. Получите новое на новом аэродроме.

Потом перебазировались под Кировоград. Затем...

Лишь 30 июня полк в полном боевом составе взял курс на Ровно, где, по данным воздушной разведки, сконцентрировались танковые и моторизованные дивизии противника. Погода стояла облачная, предгрозовая. Мощная плотная кучевая облачность поднималась ввысь и растекалась на 8000 метров «наковальнями». Бомбардировщики летели между облаками, как по ущелью. Бомбить должны были по ведущему, и у Семена имелось время посмотреть вниз, уточнить свое местонахождение, а заодно и узнать, что там происходит. По слухам, фашистская авиация разрушила [51] многие наши города, сожгла аэродромы и станции. Но пока таких следов на земле видно не было.

По мере приближения к фронту дороги становились все запруженнее: люди, машины, повозки двигались на восток и на запад. На восток — отступающие, беженцы, на запад спешили свежие части, чтобы преградить путь фашистам.

А вот показались и первые пожары: слева дымила Винница. Несколько дней назад экипаж Серебряникова пролетал над ней, и Семену тогда захотелось побывать в этом утопающем в зелени городе. Теперь черный смрад застилал все — и белые дома, и купола церквей, и сады. Облака стали редеть, и Серебряников приказал усилить осмотрительность: фашистские наземные войска охранялись истребительной авиацией.

Ведущий дал команду подтянуться и из пеленга перестроиться в клин. Значит, скоро

цель.

Не доходя Мизоча, бомбардировщики развернулись почти на 180 градусов и пошли вдоль шоссе на Ровно.

Ведущий начал снижаться. А за ним и остальные. Шоссе здесь было пустынно. Изредка покажется повозка или мотоциклист, но и они, заслышав гул бомбардировщиков, бросались в сторону от дороги.

Ведущий дважды качнул крылом влево — приготовиться к атаке. Семен посмотрел вперед и увидел в клубах пыли колонну. Танки шли один за другим метрах в двадцати, как на параде. И столько их было — не сосчитать. Голова колонны терялась в голубоватой дымке у небольшого, раскинутого по обе стороны дороги села.

Вот они, фашисты. Семен впервые видел их воочию, и холодок пробежал у него по спине. Столько танков! Темные, с нацеленными пушками на восток. Трудно было оторвать от них взгляд. А ведущий уже открыл бомболюки.

Семен глянул на высотомер. 800 метров. Хорошая высота для прицельного бомбометания по малоразмерным целям. Да и плотность колонны такая, что промахнуться трудно. Держи только точно по курсу... Серебряников хорошо понимал это без подсказки — бомбардировщик летел будто по струнке...

На шоссе взметнулся первый огненный султан. За ним другой, третий... Лишь когда строй бомбардировщиков пронесся над головой колонны, фашисты поняли, в чем дело, и кинулись кто куда. Одни танки остановились, другие свернули в сторону, стремясь рассредоточиться, третьи смрадно чадили.

В селе, в тени хат и деревьев, тоже стояли танки. Семен увидел, как заметались между ними люди в темной одежде. Что это фашистские вояки, не было никакого сомнения. Когда бомбардировщик начал разворачиваться для нового захода, Семен припал к пулемету и дал по фашистам длинную очередь.

Пока бомбардировщики разворачивались, колонна сломала свою линию, и танки расползлись в разные стороны от дороги. Ведущий качнул вправо — бомбить самостоятельно.

Строй бомбардировщиков тоже распался.

Откуда-то открыли огонь зенитки, в небо потянулись пулеметные трассы. Но они ничуть не напугали Семена, даже наоборот, вызвали какой-то азарт, прилив энергии. Штурман выбрал два танка слева и скомандовал летчику:

— Двадцать влево... Еще пять...

И когда танк вполз в перекрестие, нажал на кнопку сброса бомбы.

Бомбардировщики кружили над селом и дорогой, круша танки, расстреливая из пулеметов танкистов. Около двух десятков черных столбов дыма тянулись к небу...

Ведущий дал команду на сбор.

— «Мессершмитты»! — крикнул по самолетному переговорному устройству стрелок-радист сержант Довгаленко. И в ту же секунду справа небо распорола огненная трасса. Она сверкнула как молния, заставив шарахнуться влево самолет Серебряникова и чуть не столкнуться с машиной командира звена. Ваня выровнял бомбардировщик и кинул его вправо. И вовремя — вторая трасса прочертила слева.

Впереди задымил чей-то самолет...

Истребители, как коршуны перед ненастьем, закружили вверху, выбирая жертвы и обрушиваясь на них. Бомбардировщики маневрировали, отстреливались из пулеметов, но строя уже не было и экипажи не могли поддерживать друг друга огнем, «мессершмитты» свободно маневрировали, атаковывали одиночные самолеты парами, звеньями и сбивали их...

У Семена сердце сжималось от боли, когда он видел, как загорался наш самолет.

Сержант Довгаленко то и дело докладывал: «Истребить слева сверху», или просто: «Справа, снизу». Серебряников [53] бросал машину вправо или влево, вверх, вниз и истребители промахивались. Иногда слышно было, как очереди стегали по крылу или фюзеляжу, как снаряды рвали дюраль, но бомбардировщик летел...

Наконец атаки прекратились: у истребителей, видно, кончалось горючее.

Бомбардировщики стали подтягиваться друг к другу и занимать свои места в строю. Из девятки третьей эскадрильи, в которой летел Семен Золотарев, осталось четыре самолета...

Вечером на аэродром прилетел командир корпуса генерал Тупиков. Собрал весь летный состав и спросил без обиняков:

— Почему такие большие потери?

Генерал и раньше часто бывал в полку. Его любили за простоту, за откровенность и искренность и потому желающих высказать мнение нашлось немало. Летчики объясняли потери тем, что «мессершмитты» почти вдвое превосходят бомбардировщиков в скорости, их пушечное вооружение позволяет вести огонь с большей дистанции; штурманы говорили о неприкрытой задней нижней полусфере, откуда чаще атакуют истребители. Семен внимательно слушал выступающих, мысленно соглашался с каждым и думал о том, какой же выход найти из создавшегося положения? Скорость при всем желании у бомбардировщика увеличить не удастся, пушку на него тоже не поставишь...