Богдан Сушинский - Альпийская крепость

— Третьим будет профессор, группенфюрер СС Карл Геб-хардт, — произнес Хёттль таким осуждающим тоном, словно своим предположением Софи кровно обидела его. И Жерницки поняла, что с юмором в этом доме надо быть предельно осторожной.

— Что ж, наслышана, рада буду познакомиться.

— Будет ли рад он? — как бы между прочим обронил штурм-баннфюрер, взглядом метрдотеля осматривая богато сервированный стол, на котором, за дорогим, с золотыми обводами, хрусталем просматривались лишь бутылка «Токайского» вина и по паре бутербродов.

— Вы хотели сказать: «Будет ли он рад именно вам?», то есть мне?

— Да теперь он уже вообще никому в этом мире не рад. Достигнув вершины своей военно — медицинской карьеры, этот человек панически боится потерять все, вместе со своей головой.

— Намекаете на то, что посыпались письменные предупреждения-угрозы от всевозможных общественных организаций с обвинениями в адрес медицины СС? Дескать, эксперименты над заключенными, бесчеловечное обращение в концлагерях, находящихся под охраной СС, газовые камеры, расовая дискриминация и все такое прочее?

— Значит, вы уже в курсе?

— Разве так трудно догадаться?

— Во время недавней поездки «рейхсмедика СС» в Ирландию, на международный медицинский конгресс, у него были серьезные стычки, прозвучали оскорбительные обвинения. И это в Ирландии, на которую у Шелленберга и Скорцени имеются большие послевоенные виды [51] Служба безопасности рейха всерьез рассчитывала на Ирландию, как на одну из базовых стран при развертывании послевоенного фашистского движения. При этом ставка делалась на неприязненное отношение ирландцев к англичанам, своим вчерашним колонизаторам. После войны многие видные деятели С С начали скупать земли и домовладения в Ирландии, а сам Скорцени, возглавлявший прогерманскую «пятую колонну» в этой стране, стал обладателем солидного имения, названного «Кур-раж», в котором якобы собирался разводить породистых коней и овец. .

— На Ирландию? — поморщила носик Софи. Для нее это было новостью. Испания, Швейцария, Аргентина — да, но Ирландия?.

— Вы должны были бы знать, гауптман Жерницки, что с руководящим звеном Ирландской республиканской армии (ИРА), ведущей борьбу за изгнание со своей земли англичан, мы наладили отношения еще задолго до войны с Советами. Были подготовлены целые подразделения ирландских диверсантов, которые обязаны были выводить из строя аэродромы, пункты связи, вообще все, что позволяло бы англичанам успешно противостоять нашему вторжению в Британию. Не зря же, утверждая план операции «Морской лев», фюрер объявил Ирландию «ключом вторжения».

Об этом высказывании фюрера Софи не знала, тем не менее согласно кивнула. В это время она прикидывала: а не стоит ли ей со своими арт-проектами тоже сориентироваться на эту страну, но уже минутой спустя отвергла этот план: «Не стоит. Что такое Ирландия для человека искусства? Задворки Европы в худшем их варианте».

— Уповают на Ирландию и наши германские аристократы, — вещал тем временем штурмбаннфюрер, — которые уже начинают скупать земельные участки в этой стране, пытаясь превратиться в добропорядочных помещиков. В частности, в ближайшие дни туда, в свои новые владения, намерен перебраться принц Эрнст Генрих фон Заксен, а вслед за ним — представители нескольких старинных графских родов, таких, как род графа фон Денхофа, барона фон Дёрнберга [52] В конце войны, и сразу после нее, эти аристократические роды действительно обосновались в Ирландии, где земля в те годы была относительно недорогой. . Не исключено, что туда же подастся со временем граф фон Ленц, отставной генерал барон Карл фон Штубер…

Произнося имя барона фон Штубера, штурмбаннфюрер выдержал красноречивую паузу и по-ястребиному уставился на Софи, готовясь к ее реакции. Однако гауптман не позволила спровоцировать себя на какие бы то ни было комментарии.

— Такие же стычки случались у профессора Гебхардта в Испании, — без всякого энтузиазма завершил Хёттль.

— Понятно: теперь «рейхсмедик СС» не уверен, что нечто подобное не повторится в Швейцарии.

— Только не вздумайте называть профессора «рейхсмедиком СС» в его присутствии. Он этого не любит.

— С некоторых пор? Особенно когда попадает в Швейцарию?

— Зато без конца любит повторять: «Только так, и во имя рейха!».

— И с этим рыцарским девизом на щите он собирается вести переговоры с американцами?

— Мне сказали, что ваш самолет был атакован неким бродячим звеном английских истребителей, — не стал прибегать к швейцарским прогнозам Хёттль, — и даже успел получил пробоины, прежде чем в ситуацию вмешалась какая-то батарея зенитчиков.

— Было бы странно, если бы нас не обстреляли, штурмбаннфюрер.

— Вы говорите об этом с таким стоическим спокойствием?

— Это ли тема для воспоминаний?

— Тогда, возможно, Гебхардт и прав в своем неувядаемом — «Только так, и во имя рейха!» — оптимизме.

Уже при первом же знакомстве с какими-то пещерами, расположенными в пяти километрах от Шварцбурга, штурмбанн-фюрер обнаружил, что лейтенант Гельмут фон Гиммель является обладателем специальной карты, на которую нанесены заброшенные и действующие угольные шахты, пещеры, гроты, небольшие горные озера и мрачные ущелья. То есть все те места, которые так и просятся, чтобы в них оборудовали очередной тайник чьих-либо сокровищ.

Мало того, оказалось, что этот сорокалетний, аскетического вида офицер сам же является и составителем этой карты, сведения которой подбирались его помощниками по старинным местным картам, туристическим справочникам и просто по рассказам, легендам и преданиям местных жителей.

Несколько таких мест Борман уже взял себе на заметку и счел, что их, уже третьи сутки длившуюся, экспедицию пора сворачивать [53] В основу этого эпизода положены реальные факты: 15 марта 1945 года Мартин Борман действительно совершил поездку в район Зальцбурга, чтобы в течение нескольких дней осмотреть шахты, пещеры и прочие места, в которых предполагалось прятать сокровища рейха, а также особо секретные документы, которые не подлежали уничтожению. . Однако Гиммель начал вести себя, как торговец, решивший показать щедрым покупателям весь свой товар. Он буквально уговорил Бормана подняться на их армейском вездеходе на какое-то крохотное плато в лесистом горном массиве. А затем еще метров триста пройти по едва приметной тропе, вьющейся по склону горы.

Причем Штубер, как опытный диверсант сразу же обратил внимание, что местами эту тропу кто-то тщательно усложнял, сужая именно там, где она выходила на обрывы, а местами старался заваливать камнями, имитируя камнепады и небольшие осыпи даже там, где их попросту не могло быть.