Иван Куренков - Генерал медицинской службы

Особо опасные инфекции бушуют рядом с нашими восточными границами. Но и не только там… Как стало известно, некоторые фашистские ученые и пропагандисты вынашивают бредовую идею бактериологической войны… Ввергнуть человечество в такую, катастрофу! Не предчувствие ли близкого конца толкает фашистов на преступление?..

— Ну, ладно, — встрепенулся, взглянув на часы, Вершинин. — Лаборанты и препараторы уже в секционной. Пойдемте, Игорь Александрович.

Переступив порог вскрывочной, профессор окинул зорким взглядом каменные секционные столы, бутыли с раствором сулемы и хлорамина, задержался взглядом на холодно поблескивающем инструменте. Препараторы внесли погибших обезьян. Привычным движением Вершинин вскрыл первую, извлек внутренности. Вставший рядом Лавров провел предметным стеклом по разрезу печени, по разрезу селезенки и легких и сразу зафиксировал волнистые мазки в ацетоне.

Санитары тем временем внесли чашки Петри с агаром и большую стеклянную банку, внутри которой суетились пестрые морские свинки. Сделав посевы на питательную среду и заразив морских свинок, Вершинин аккуратно обмыл перчатки в растворе сулемы.

— Все, — сказал он Лаврову.

Вернувшись в санпропускник, врачи молча переоделись, прошли в душевую, и, встретив их, Кузьмич не мог удержаться от шутки:

— Вот теперь вы как ангелы! Ни одной бактерии на вас не осталось.

— Как ангелы? — Вершинин рассмеялся.

Значит, хорошо поработал, — отметил про себя Кузьмич. — Наш профессор после удачной работы всегда вот таким становится…

В институтском саду стояла тишина. Только ветерок, пробегая меж ветвей, чуть шелестел листьями.

— Игорь Александрович, — улыбнулся Вершинин, — а чего это вы явились сегодня в институт ни свет ни заря?

— А почему вы пришли так рано?

Они рассмеялись, достали папиросы. Закурили, каждый думая о своем…

То, что в Советском Союзе хорошо налажена противоэпидемическая служба, создана широкая сеть научно-исследовательских противочумных институтов и пунктов-лабораторий, налажено в больших масштабах производство вакцин и сывороток для защиты населения и армии, профессор Вершинин знал лучше, чем какой-либо другой ученый нашей страны; ведь он не только руководил научно-исследовательским институтом, где разрабатывались методы противобактериологической защиты, но и был одним из главных консультантов Красной Армии по медицинским вопросам. Его волновала сейчас новая проблема — внедрение в практику микробиологии ускоренных методов обнаружения болезнетворных микробов.

На миг он представил себе бактериологическую атаку… Эпидразведчики обнаружили на местности капли подозрительной жидкости, порошкообразные вещества или установили массовое появление насекомых в необычную для них пору… Задача ясна: обнаружить возбудителя инфекции! Обнаружить прежде, чем появятся первые признаки эпидемии!

Над этим и работал Вершинин…

Поздно вечером, когда Станислав Васильевич собрался ехать домой, Лавров проводил его до машины.

— Да, вот что, друг мой, — сказал профессор, открывая дверцу, — давайте-ка и вы идите отдыхать. Я ведь знаю, — подмигнул он, — проводите меня, а сами в лабораторию за микроскоп. Кузьмич жалуется, что вы до утра сидите в лаборатории. Ну куда это годится? Нельзя так, Игорь Александрович. Нельзя!

— Все-таки пожаловался Кузьмич, — покачал головой Лавров. — А ведь клялся хранить тайну!

— Предал, — улыбнулся Станислав Васильевич, усаживаясь на мягкое сиденье рядом с шофером.

— Предал, — развел руками Лавров.

— Ну, всего хорошего! — кивнул Вершинин и хлопнул дверцей.

Через несколько минут «эмка» остановилась у подъезда огромного здания.

Поднимаясь на второй этаж, Вершинин с нежностью подумал о своей жене Елене Николаевне, которая наверняка не спит, ждет его. А ведь ей, детскому доктору, нелегко приходится — весь день занимает работа в клинике…

И действительно, в ответ на звонок дверь тотчас распахнулась.

— Полуночник мой!

Елена Николаевна с любовью поглядела на мужа:

— Устал?..

После ужина Станислав Васильевич прошел в кабинет. Удобно устроившись в кожаном кресле, закурил папиросу и взглянул на маленький бюст профессора Заболотного, стоявший на письменном столе.

Услужливая память, словно и не прошло с тех пор семнадцати лет, вновь вернула его в 1925 год, когда двадцатитрехлетний токарь Вершинин после окончания рабфака покидал Томск. Тогда он не знал, конечно, что прощается с городом навсегда.

Мать перед отъездом сына не спала всю ночь, чувствовало ее сердце долгую разлуку, и, чтобы унять беспокойство, укладывала она в чемодан вещи сына, набивала корзину кульками со снедью, чтобы сын не проголодался в дороге.

И вот настала минута, которую Станислав Вершинин ждал втайне с огромным нетерпением!.. Но почему же ему грустно? Стиснув плечи отца и поцеловав мать, поспешил в вагон: боялся разволноваться.

Отец, старый слесарь железнодорожного депо, бодрился, но мать не могла скрыть слезы, то и дело вытирала платком глаза.

Поезд тронулся. Станислав с грустью смотрел на перрон, на котором оставались родители. Вот уже и лица невозможно различить…

Прощайте, родные! Прощай, Томск!

Шум в вагоне вывел Вершинина из задумчивости. Соседи по купе, уже успевшие познакомиться, наперебой угощали друг друга дорожными припасами.

Все-таки, как это случилось, — подумал Вершинин, — что вот он, парень из рабочей семьи, парень из старинного сибирского города, не остался учиться в техническом вузе Томска, а поехал в Ленинград поступать в Военно-медицинскую академию? Наверное, все же была в этом доля случая. Счастливого, конечно… Библиотекарь рабфака дала как-то ему книжку о чуме. И родилось в парне увлечение «драматической медициной»… Книга та и впрямь была интересной. В ней рассказывалось о том, как ленинградский профессор Даниил Кириллович Заболотный — один из лучших микробиологов и эпидемиологов мира, боровшийся с эпидемиями чумы в Индии, Китае, Монголии, Аравии, Месопотамии, на окраинах России, после Великой Октябрьской социалистической революции стал во главе широчайшей сети научно-исследовательских противочумных институтов и станций-лабораторий, расположенных и в Забайкалье, и в Приволжье, и в Заволжье, и на Кавказе, и в Средней Азии.

Ярко и просто рассказано было в книге об охваченных эпидемиями средневековых городах. Как наяву видел читатель полчища крыс, вереницы телег, перевозящих трупы, обезумевших от страха людей… Видения эти преследовали Вершинина и днем и ночью. Он просыпался и долго не мог заснуть. Не может быть, — сверлила мозг упрямая мысль, — чтобы в XX веке человек не смог обрести власть над чумой, ведь средневековье давно миновало, медицина заметно шагнула вперед!