Николай Струтинский - Дорогой бессмертия

— Ты, Виктор?

— Можно войти?

— Заходи! Что случилось?

— Случилось, да не знаю, что именно. — Виктор рассказал о предупредительном сигнале хозяйки. — Неспроста она так настойчиво махала рукой. Сходи и выясни, почему нельзя мне показываться дома.

— Сейчас.

Мария Александровна приоделась и пошла к Измайловым. У порога ее встретила хозяйка.

— Здравствуйте, дорогая, давно к нам не жаловали, я уже подумала — шить отказываетесь, — нараспев тянула хозяйка и моргнула.

— Нет, отказываться не собираюсь. Только немного приболела, — сориентировалась Барковская.

— Заходите, милая, заходите. — В комнате хозяйка шепнула Марии Александровне: — Всех арестовали, даже малыша…

— Обыск делали?

— Еще какой!

— Что-нибудь нашли?

— Кажись, нет. Все Виктора ждут. Полицаи, окаянные, сидят в комнате. Увидел Виктор у ворот, как я помахала рукой, понял.

— Спасибо за помощь. Пойду. — И во всеуслышание: — Не волнуйтесь, все пошью, дай только бог здоровье. А как муж, здоров?

— Спасибо, здоров.

Мария Александровна не вызвала подозрений у полицейских. Она покинула двор. Дома все рассказала Виктору. Он спокойно обдумывал создавшееся положение. Пришел к выводу, что некоторое время придется оставаться на нелегальном положении. Да, но как же в таком виде появляться на улице?

— Мария Александровна, я не успел переодеться, а в таком наряде…

— А ты не очень торопись, обмундирование получишь, — шутливо перебила Мария Александровна и достала из гардероба синий мужской костюм, синюю шляпу и черные ботинки. Улыбнулась: — Денег хватит рассчитаться?

— Найдутся.

Виктор ночевал у Марии Александровны. А на завтра послал ее к Наташе Косяченко за советом. Наташа передала Виктору, чтобы перебирался к ней, а там решат, как поступать дальше.

Вечером Виктор отправился на Ковельскую улицу. Осторожно ступая, боясь вызвать шум, он подошел к двери дома Наташи и трижды постучал. Молчание. Постучал еще раз. За дверью раздался неуверенный голос.

— Кто?

— Могу починить стулья.

— Будете клеить?

— Нет, гвоздиками.

Дверь приоткрылась.

— Заходи!

Наташа Косяченко, высокая, стройная, с игривыми карими глазами стояла в наброшенном на плечи цветном халате. Двое детей — шестилетняя Ира и трехлетняя Лена — спали крепким сном.

— Ну, рассказывай, Виктор.

Виктору пришлось повторить все сначала.

— Наташа, очень прошу, сходи к хозяину дома Болеславу Доминскому, пусть проникнет в нашу кладовую. Там на полке лежит мешочек с сухарями. Внутри спрятан пистолет, если его не обнаружили и не изъяли при обыске. Пусть возьмет его и передаст тебе.

— А как он туда проникнет? Ведь квартиру фашисты опечатали.

— Через чердак. И еще. У порога под первой доской лежат две газеты и тетрадные листки. Пусть и их прихватит.

— Если я появлюсь там, меня заподозрят полицейские.

— Не думаю, чтобы они там остались. Наверное, ушли, но будь осторожна.

Наташа ушла. Полицейских в доме не было. Наташа заговорила с Боликом, как называли хозяина дома подпольщики, откровенно, без предисловий.

— Я к вам с поручением от Виктора. Да, он невредим. Просил вас проникнуть в комнату через чердак. В кладовой на полке лежит мешочек с сухарями, достаньте оттуда… пистолет.

При этих словах лицо Болика вытянулось. Он не ожидал такого щекотливого поручения. За него можно и жизнью поплатиться. Но разве откажешь в просьбе Виктору, к которому очень привязан, а тем более сейчас, когда он попал в беду?

— А что мне будет за это от Советской власти, пани Косяченко? — пошутил Доминский.

— Ваш подвиг не забудут! — тоже шуткой ответила Наташа.

Не с легкой душой забрался Болик на чердак, а оттуда спустился в комнату Измайловых. И только он в ней очутился, как через окно ворвался луч фонарика. Провокация? Немцы? Схватят и поволокут в гестапо… Болик приник всем телом к полу и замер. Луч скользнул по столу, перескочил на кровать, запрыгал по шкафу.

За окном послышался мужской голос:

— Как-будто никто не появлялся.

— Что ему тут делать? Не дурак! Пошли!

Полицейские удалились на приличное расстояние, а в ушах Болика все еще стоял скрип кованых сапог. Прошло двадцать минут напряженного ожидания. Наконец он поднялся и хотел немедленно убраться восвояси. Но заговорила совесть. Возьму! — подбодрил сам себя. Не зажигая спичек, хозяин зашел в кладовую, на полке нащупал мешочек с сухарями. Пробежал трясущимися пальцами по его поверхности, но ничего не ощутил. Стал быстро перебирать сухари, рука коснулась холодного металла. Есть! — вырвалось со вздохом облегчения. Доминский извлек из-под доски бумажную кладь, запрятал ее в карман вместе с пистолетом и бесшумно выбрался на чердак.

Однако успокоился лишь тогда, когда передал пистолет и газеты с тетрадями Наташе Косяченко.

— Спасибо, Болик, от меня и Виктора. — У двери она повернулась. — Если спросят, не появлялся ли кто-нибудь здесь, сами понимаете — я не заходила.

Домой Наташа возвратилась благополучно. На ее щеках играл легкий румянец. Она была приятно взволнована. Какое все-таки хорошее человеческое качество — взаимовыручка!

Несказанно обрадовался возвращению Наташи Виктор. Он взял у нее газеты, тетради, пистолет молча положил в карман.

— Теперь, Наташа, поговорим о другом. Связной партизанского отряда просил передать для них типографскую краску. И знаешь для чего?

Виктор рассказал о глупой затее гестаповцев. Они отпечатали листовки с обращением от несуществующей армии прорыва и призывают партизан прекратить все действия против немецкой армии, чтобы не дробить силы, а ждать общего наступления. Мол, в решающий момент по немцам будет нанесен уничтожающий удар.

— Хитро придумали! — заключил Виктор. — Им нужна передышка для переброски войск на фронт.

— Да, далеко прицелились, — задумалась Наташа. — Может, свою листовку выпустим, Виктор? Пусть все узнают о подленьком замысле гестаповцев, пытающихся усыпить нашу бдительность.

— Листовки надо подготовить, — согласился Виктор. — И еще просьба.

Наташа подняла глаза:

— Слушаю.

— Как спасти брата с семьей?

— Я об этом думала… Давай посоветуемся с Пашей, с нашими товарищами.

— Хорошо, посоветуемся.

Собрались через день — Паша Савельева, Виктор Измайлов и Наташа Косяченко. Всех волновало одно: как вырвать из лап гестапо семью Измайловых? Нужно было убедить немцев в неоправданном подозрении в отношении жены и тещи Вячеслава Васильевича. Предлагали подкупить следователя или сделать фальшивые документы о рождении и крещении в церкви. Но окончательный план не созрел. Решили еще раз собраться. Когда Савельева ушла, Наташа не переставала думать о горе Виктора. Как ему помочь? Ее мучила мысль, что в тюрьме томится Игорек, а ведь ему только шестой годик…