Николай Внуков - Когда гремели пушки

«Контакты телеграфного ключа, которым радист подавал сигнал бедствия, — писал обозреватель, — были намертво приварены друг к другу, в результате чего ключ оказался замкнутым накоротко и радиостанция вышла из строя. По данным метеослужбы, незадолго до катастрофы, около 0 час. 40 мин. по Гринвичу, в районе Медвежьего острова разразилась сильная и необычная для этого времени года гроза, которая быстро переместилась к Нордкапу. Последствием этой грозы могла явиться шаровая молния огромного потенциала. Вероятнее всего, это была не одиночная молния, а так называемая четочная, состоящая из цепочки огненных шаров, следующих друг за другом на небольшом расстоянии. Весьма возможно, что часть этой цепочки попала в море у борта корабля и радист «Сверре» видел, как вода «кипит ниже ватерлинии». Известны случаи, когда подобные молнии величиной с шарик для настольного тенниса, падая в бочки с водой, в несколько секунд нагревали весь объем воды до кипения. Отмечены случаи, когда молния поражала большое количество людей в закрытых помещениях, не оставляя на их телах ни малейшего следа».

«Ворт Ланд», наоборот, предполагала, что рядом с грузовиком упал метеорит неизвестного состава, вещество которого при соединении с водой выделило огромное количество ядовитого газа. Именно этот неизвестный газ отравил команду корабля, а симптомами отравления явилось выражение ужаса на лицах мертвых. Телеграфный же ключ был замкнут самим радистом последним судорожным движением руки. Возросший в электрической цепи ток вывел из строя генератор радиостанции.

«Дагбладет» делала осторожный намек, что мог иметь место случай диверсии, хотя и не объясняла, кому и для чего понадобился старый грузовик, загруженный шпицбергенским углем.

«Фрихетен» сообщила читателям, что из Осло в Вардё прибыла специальная комиссия, составленная из криминалистов, врачей и военных специалистов, и в ближайшие несколько дней загадка «Сверре» будет разгадана.

Через неделю в «Афтенпостен» была опубликована информация, которую ждали с таким нетерпением:

«…Кровь погибших моряков подверглась тщательному анализу, — говорилось в заключении экспертной комиссии. Было установлено, что смерть наступила в результате ботулизма (отравления колбасным ядом). Этот сильнейший из всех известных человеку органических ядов образуется при длительном хранении в неблагоприятных условиях консервированного, копченого и свежего мяса и некоторых продуктов растительного происхождения (например, неправильно законсервированных огурцов). Токсическая мощность чистого алкалоида ботюлинума такова, что шестьдесят пять граммов его, распыленные в атмосфере Земли, способны убить около миллиарда людей (смертельная доза для человека 0,000000065 г.).

Вероятнее всего, на борту «Сверре» находились недоброкачественные продукты, которые и вызвали массовое отравление команды.

Ответственность за происшедшее целиком и полностью ложится на поставщиков провианта для судов наших северных линий…»

Сенсация была погашена.

Интерес к катастрофе стал быстро падать и вскоре сошел на нет.

О «Сверре» начали забывать.

Мало ли кораблей каждый год погибает в открытом море и у причалов? Мало ли пропадает без вести со всем своим экипажем, не успев даже крикнуть в эфир «SOS»?

По данным ЮНЕСКО ежегодно в море в результате различных несчастных случаев погибает до 280 судов и около 200 000 человек. Из них около 17 кораблей пропадает без вести. Три катастрофы происходят при необъяснимых обстоятельствах…

Только еще один раз имя «Сверре» мелькнуло на страницах газет.

«Ворт Ланд» сообщила, что в продуктах из кладовых «Сверре», исследованных в лабораториях, не было обнаружено ни малейших следов ботюлинума. Более того: в накладных, по которым команда получала продукты в порту приписки, вообще не значилось какое-либо копченое, консервированное или свежее мясо. Рейс был короткий, и в камбузе готовились только рыбные блюда.

В общем-то истории со «Сверре» уделяли не так уж много места, и для многих читателей она прошла незаметной. Все газеты мира на своих первых полосах продолжали обсуждать беспрецедентное «преступление века» — убийство американского президента Джона Кеннеди, а потом к нему прибавилось еще «знаменитое ограбление века» — кража двух с половиной миллионов фунтов стерлингов из королевской почты в Англии.

А еще через месяц грянула очередная сенсация, вычеркнувшая с газетных страниц даже королевскую почту, так как дело шло о неизмеримо больших суммах.

Имя этой новой сенсации было ТОПЛИЦ.

Весной 1945 года, когда советские войска под командованием маршала Толбухина уже заняли Вену, два мощных немецких грузовика мчались на юг Германии. Они пересекли австрийскую границу и устремились в горные районы центральной Австрии, которую нацистская верхушка называла своим «Альпийским бастионом». Вел колонну грузовиков командир батальона особого назначения оберштурмбанфюрер СС, профессиональный убийца и любимец Гитлера Отто Скорцени.

Грузовики, плотно укрытые брезентом, были нагружены тяжелыми металлическими и деревянными ящиками.

Скорцени спешил. Нужно было до темноты добраться до Штирийских Альп, до того места, которое красным кружком обведено на подробной топографической карте, вложенной в непромокаемый планшет. Хотя в кузове каждой машины сидело по четыре эсэсмана, вооруженных пистолетами, автоматами и гранатами большой убойной силы, Скорцени опасался нападения австрийских партизан.

Нет, он боялся не за себя и своих подручных. Ему и им не раз приходилось бывать в жестоких переделках, где ставкой была жизнь. Пока они не проигрывали.

Скорцени беспокоил груз, который доверил ему генеральный гитлеровский штаб. Ни один человек в Европе, Азии и Африке не должен был узнать, что лежит в этих металлических коробках, отдаленно напоминавших старинные кованые сундуки.

Проиграв войну, фашисты пытались скрыть в глухих уголках Штирийских Альп свои черные тайны. И должен был сделать это он, оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени.

Дорога становилась все опаснее. Резкие повороты не давали возможности держать большую скорость. Через сорок — пятьдесят километров менялись водители. Те, что передавали руль сменщикам, мгновенно засыпали, откинувшись на спинки сидений. Шли третьи сутки непрерывной, выматывающей езды, больше похожей на гонку по горным дорогам.

Скорцени все чаще посматривал то на часы, то на планшет, лежащий на коленях.

Солнце село. Темно-синие тени выползли из ущелий и перехлестнули дорогу. Повеяло холодом.

Шофер притормозил грузовик у спуска на мост через небольшой ручей.