Макар Бабиков - Отряд особого назначения

Сверре ответил, что они за этим домиком уже наблюдали несколько дней, убедились, что там живет одна женщина. Сама ведет хозяйство, к ней никто не ходит. Но идти туда одни, без провожатого или без доверительной рекомендации не рискнули, побоялись испортить все дело.

Гудвар взялся свести разведчиков с Альфхильд. Для такого ответственного посещения он специально добрался к разведчикам из Перс-фьорда.

Альфхильд знала Гудвара и встретила его спокойно. Родом она не здешняя, с Лофотенских островов, плавала на рыболовном судне, приглянулось ей в Перс-фьорде, вышла тут замуж да так и осталась навсегда.

Хотя гости были незваными, она поняла, что пожаловали они неспроста.

Женщина знала многих людей в других селениях вплоть до Киберга. В первый же вечер Альфхильд рассказала кое-что из того, что знала об оккупантах, стоявших поблизости, на другой стороне фьорда, и в Хамнинберге, где работал ее муж, и подальше. Она пообещала помогать разведчикам, сказала, что муж не только не будет иметь ничего против, но и сам с готовностью поможет соотечественникам, которые борются с бошами.

Поблизости, всего в километре, в Инре-Сюльтевике появился свой человек, через него можно поддерживать связи с дальними соратниками. Альфхильд могла принести любую весть из Хамнинберга, предупредить и о надвигающейся опасности.

На короткую побывку домой пришел Андреас Бруволд. Альфхильд рассказала мужу о соседях, поселившихся возле них, в пещере. Андреас сказал, что не гоже людям, которые рискуют жизнью, вступив в тайную войну с нацистами, мерзнуть в пещере, пусть живут в их доме, места всем хватит.

Альфхильд сходила к разведчикам, передала, что муж просил их перейти к ним. Сверре и Оскар сердечно поблагодарили за приглашение, решили сходить и посмотреть: если с хутора обзор за морем будет не хуже, то они переедут. На самом же деле им требовалось спросить разрешение базы. Командование согласилось.

Четырнадцатого апреля тройка дозорных перешла в дом Бруволдов, им выделили комнату, из окон которой просматривался не только фьорд, но и море. В непогоду лучшего не придумаешь.

Большую часть своего имущества оставили в пещере, чтоб в доме держать минимум улик на всякий случай.

Сверре в одном из разговоров с Андреасом спросил, не знает ли он в Хамнинберге человека, который работает где-нибудь вблизи комендатуры или у ленцмана, не вызывает у оккупантов никаких подозрений, а сам может отлучаться на несколько дней. Андреас такого человека назвал. По всем статьям подходящим был Хедли Гренберг из Хамнинберга. Там живут его родители и родственники. Сам же Хедли поселился в Санд-фьорде. Четыре километра, отделяющие городок от поселка, для него не расстояние, работает он в Хамнинберге, иногда остается у своих родственников на несколько дней, его поездки домой не вызывают ни у кого подозрений. Его отлучек из дому или из города никто не учитывает.

Сверре выбрал время, сходил в Санд-фьорд, подыскал удобный предлог и встретился с Гренбергом. Хедли поблагодарил за доверие и сказал, что он все сделает ради изгнания оккупантов из Норвегии.

— Но ни в Хамнинберге, ни у меня дома в Санд-фьорде никаких встреч с вами не должно быть, — сразу предупредил Гренберг.

— Почему?

— Я знаю, как карают немцы тех, кто вступает с ними хоть в тайную, хоть в открытую войну. У меня голова одна.

— А если мы будем посылать к тебе нашего гонца?

— Ни с какими посредниками я говорить не буду. Лишний свидетель в таких делах вовсе ни к чему.

— Как же ты предлагаешь с тобою видеться?

— Выберем место в горах. Есть домики на сенокосах, кое-где поставили себе лачужки охотники и рыбаки, можно бывать и на запасных стоянках саамов. Они ведь не живут на одном месте, кочуют. Если и находят следы наших людей возле своих становищ, не беспокоятся, у нас с ними все как у добрых соседей. Они очень гневаются, только если оленя убьешь или зверя из ловушки кто вынет. А так они люди добрые, не злобивые.

— Нам они мешать не будут?

— Будем стараться им на глаза не попадать, найдем пустующие стойбища.

— А тебе приходить далеко не рискованно?

— Есть опасность. Но будем менять места. Договоримся сегодня, где и когда увидимся в следующий раз, а на той встрече о будущей.

— Ты, как я понимаю, заранее думал о работе с нами.

— О работе с вами я ничего не думал, но чувствовал, что могут ко мне прийти. Я немцев не жалую, но не кричу об этом. Кто вам на меня указал или сами выбрали — не знаю и знать не хочу. А за доверие спасибо. Одного от вас хочу — не вмешивать в наши дела никого лишнего.

— Это я тебе обещаю.

— Что буду знать и видеть нужное для вас — у меня не залежится.

— Что ж, я рад, что мы так дельно с тобой договорились, — сказал, прощаясь, Сверре, — давай условимся, когда увидимся.

Хедли назвал время и место, Сверре согласился. Так у группы появился еще один соратник в тайной войне с оккупантами.

В конце первой декады мая Гудвар Ульсен послал весть, что в Перс-фьорде появились двое норвежцев, которые пришли на боте с запада, с острова Арией, куда были высажены с подводной лодки, но лишились связи, поскольку радист остался на подлодке и вернулся в базу. Ищут своих, которые должны быть где-то поблизости.

Гудвар спрашивал, как ему быть. Сверре знал, что Аспос и Микельсен заброшены на Арией без радиста Чижевского, который теперь работал с ним. И он без колебаний согласился принять товарищей.

Ингольф Аспос и Ингвальд Микельсен пришли в Инре-Сюльтевик и рассказали о своих приключениях.

Тогда, в последних числах февраля, оставшись на берегу острова Арией без радиста и без продовольствия — семидневный резерв на экстренный случай, разведчики в первое время не могли себе даже представить, что они будут делать без связи и как смогут выполнить задание.

Побродив сутки в поисках пристанища по острову, на который их высадила подводная лодка, они поняли, что надо искать помощь у норвежцев: только они могут свести с людьми из Сопротивления.

Подошли к небольшому поселку, залегли и набрались терпения на многочасовое наблюдение. Следили сутки. Убедились, что немцев нет, жители заняты хозяйственными делами, ухаживают за скотом, ловят рыбу. Решили зайти в ближайший дом. Познакомились с хозяином. Им оказался пожилой рыбак Альф Йоргенсен. Побыли у него некоторое время, а потом Йоргенсен переправил их ночью на своем боте в Тромсё. Однако устроиться и укрыться там не удалось, хотя это и был родной город Аспоса. Строгие пропуска, множество постов, комендатура, проверки документов, облавы, недоверие жителей друг к другу, которое оккупанты успели посеять, заставили разведчиков через неделю вернуться на остров.

Йоргенсен, приютивший их сразу, после высадки, снова спрятал у себя. Первое время жили на сеновале, на скотном дворе, в дворовых хозяйственных постройках. Ни семья, ни тем более, соседи пока ничего о них не знали. Через некоторое время старик посвятил в тайну приемного сына, его жену, дочерей и их мужей. Эта большая рыбацкая семья делилась с разведчиками последним, из своих скудных продовольственных запасов.