Михаил Воробьев - В сердце и в памяти

Тирасполь встретил словами привета ветеранам 47-й гвардейской стрелковой. Не дошли еще до гостиницы с таким хорошим названием «Дружба», как попадаем в объятия однополчан — неразлучных друзей В. С. Денисенкова и Я. Г. Миско. Обнимаемся с С. А. Буренным и А. Ф. Токаревым.

Сразу вспомнился Северный Донец, бои под Лисичанском. Два молодых офицера на малюсеньком плацдарме под самый носом у немцев ведут беспрерывный огонь. Как тогда они здорово помогли атакующим гвардейцам!

Вот и Александр Рязанцев.

— Ну, значит, будет порядок, если артснабжение на ногах, — встречаем его шуткой.

Здесь, на молдавской земле. 35 лет назад, артснабженец Рязанцев, казалось, делал невозможное. Не просто было доставить боеприпасы, еще сложнее — переправить их на плацдарм Рязанцев ухитрялся делать то и другое. Он и сейчас неугомонный и очень уважаемый человек. На своем заводе в Туле возглавляет совет наставников.

Тираспольцы выделили для нас несколько автобусов. На первом транспарант: «Ветераны 47-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии — освободители Молдавии». На других — флажки с номерами полков, на последнем — красный крест и три буквы: МСБ (медсанбат). Сначала мы еще делились по полкам, но потом на все махнули рукой. Взять хотя бы нас с женой. Я в 142-й полк прибыл в сорок первом, был в нем до осени сорок третьего, а Нина Андреевна в это время служила в медсанбате, а потом, до самой победы. — в 142-м гвардейском.

— Батя, садись с нами, — позвали из автобуса с флажком «142 гв. с/п».

Еще в конце войны офицеры полков «разобрали» девушек из медсанбата, и сейчас автобус МСБ оказался свободным. Даже командир медсанбата В. И. Тимофеев с женой Верой Ивановной, военфельдшером, шутливо спросив, хватает ли в 142-м медиков, перебираются в наш автобус.

В горкоме партии председатель совета ветеранов дивизии Елена Григорьевна Макеева (Фокина), в прошлом капитан медслужбы, делает нам перекличку. Объявляет, что на встречу однополчан прибыло 70 человек…

Не перестаю удивляться этой женщине, а ведь знаю ее давно — с сорок первого. В дивизию Лена Фокина пришла в дни обороны Тулы. Ее полюбили — за отношение к работе, за отзывчивость и доброту. Казалось, ничто не могло выбить ее из равновесия, что ей неведома усталость. Это она — инициатор почти всех встреч ветеранов дивизии.

…От имени горкома партии нам вручили адреса — благодарности. А потом через весь Тирасполь — к памятнику павшим, к вечному огню Славы. В руках у каждого большие букеты цветов — это жители города подарили их нам…

И снова в пути. Едем на встречу со своей военной молодостью.

Село Кацканы. Осматриваем музей боевой славы. Радостные улыбки, охапки цветов. Жители угощают нас дарами молдавской земли.

Хутор Буторы. Конечно, не узнаем мест былых боев. В окружении цветущих садов — голубые хаты.

На братском кладбище — митинг. А потом ходим и ходим меж могильных плит. На одной читаю: «Дементьев Н. С.» Коля! Мой веселый русоволосый шофер, мой земляк из Курганской области.

У Днестра, где 35 лет назад был понтонный мост армии, теперь памятник. А нам так хотелось найти место, где был наш небольшой корпусной понтонный мост и стояли паромы. И все же нашли! Подняли стаканы с молдавским вином за тех, кто сражался насмерть на плацдарме и не сдал его врагу. Небольшой плацдарм, а как был нужен для Победы!

9 мая мы приехали в Шерпены.

К Нине Андреевне подошла уже немолодая женщина и представилась:

— Я Руденко Маргарита Михайловна, из Сум. Ищу кого-нибудь из части, кто служил с моим другом, погибшим здесь, на 144 Шерпенском плацдарме, 12 мая.

Показала документ: там стояла печать 99-го артиллерийского полка. Нина Андреевна подозвала бывшего комиссара артполка Павлова. Тот в задумчивости произнес:

— Лейтенант Гузук Владимир… Знакомая фамилия, только не помню, в какой он был батарее.

Маргарита Михайловна протянула маленькую пожелтевшую фронтовую фотокарточку, письмо с фронта. Павлов воскликнул:

— Это же мой командир огневого взвода!

И рассказал, как храбро сражался здесь, в Шерпенах, взвод Гузука.

Мы держим в руках письмо нашего погибшего боевого товарища. Он написал его ночью 28 апреля 1944 года. Мы тогда вели бои под Паланкой.

«Жестокий огонь противника, кругом вода… Немцы отчаянно сопротивляются, но мы даем жару и гоним их. Немецкие осколки жужжат над головой, в ровике темно и сыро. Скоро рассвет и бой.

Я хочу, чтобы люди радовались моему пребыванию на фронте, а не тосковали и плакали, поддерживали меня теплыми словами, надеялись и мечтали о моем скором победном возвращении».

Ему не пришлось вернуться с Победой. Так же, как не вернулись четыре тысячи солдат и офицеров, оставшихся лежать в земле Бутор, Пугачен и Шерпен. Но приказ Родины они выполнили.

Рядом со мной, читая это письмо, стоял Анатолий Александрович Соколов — воспитанник нашего полка. Вот здесь же, на Шерпенском плацдарме, когда вокруг был настоящий ад, он, улыбаясь, сказал:

— Поздравь, батя. Мне вручили сегодня партийный билет!

Никто тогда не думал ни о страхе, ни о смерти. С такими воинами можно было только побеждать. И мы победили.

После митингов хор молдавских девушек исполнил нашу дивизионную:

И еще прозвучала песня. Слова ее написал наш однополчанин Сергей Александрович Бурсин:

Вечером мы с Ниной Андреевной поинтересовались у хозяев: что там за домики в отдалении? И услышали в ответ:

— Это для студентов из Челябинска. Прошлый год их у нас работало шестьсот человек. Ждем снова. Хорошие ребята, славно потрудились.

В конце июля 1944 года 8-я гвардейская армия генерал-полковника В. И. Чуйкова вышла к реке Висла, южнее Варшавы. 1 августа главная река Польши была форсирована.

Бывший командир 137-го гвардейского стрелкового полка И. А. Власенко прислал мне свои воспоминания о тех боях.

«Фашистское командование не ожидало такого решительного удара Советской Армии, — пишет он, — предприняло все, чтобы отбросить наши войска к Висле. С этой целью в район Магнушевского плацдарма были спешно подтянуты отборные фашистские танковые дивизии «Мертвая голова», «Герман Геринг» и «Викинг». Авиация врага беспрерывно бомбила переправы и весь плацдарм, где закрепились наши войска. Фашисты предпринимали ежедневно до десяти атак…»

Спокойны строки письма моего боевого товарища. Конечно, острота момента, напряженность тех дней значительно сгладилась давностью лет. Да и Иван Афанасьевич Власенко остается самим собой: тогда он даже в самом жарком деле был спокоен и решителен. Но я помню, чего нам стоило в том далеком августе сорок четвертого удерживать этот плацдарм на левом берегу Вислы. А мы не только удерживали, но и расширяли его с каждым днем!