Иван Старчак - С неба - в бой

Так провел наш отряд свой первый бой на Варшавском шоссе. Успех укрепил веру в себя, в силу советского оружия, еще теснее сплотил нас. Мы убедились, что задача, которую перед собой поставили, хотя и тяжела, но выполнима.

Мне было ясно: мы вступили в соприкосновение с передовыми фашистскими колоннами, наступавшими на Москву. Конечно, одним нам не под силу остановить вражеские войска. Но задержать их на какое-то время сможем. К тому же у меня не переставала теплиться надежда, что наши дивизии, действовавшие на левом крыле Западного фронта, вырвутся из окружения и, отходя, ударят немцам в тыл. Именно это и удерживало нас от взрыва моста через Угру, заставляло до последней возможности сохранять броды.

Когда стрельба затихла, я спросил Николая Щербину, пришедшего на мой командный пункт, оборудованный в придорожной яме:

— Как ты считаешь, Николай, догадываются германцы, что у нас нет артиллерии?

Щербина, по-южному мягко произнося слова, сказал:

— То, что с нашей стороны не вели огонь пушки, они могут расценить как обычную военную хитрость. Наверняка их офицеры считают, что мы просто-напросто пока держим в секрете позиции орудий.

— Хорошо, если они думают так, — заметил я. — А если решат, что у нас вообще ничего этого нет?

Щербина возразил:

— Если бы гитлеровцы знали это, сочли бы нас безумцами и смяли с ходу…

Новые попытки противника атаковать нас небольшими стрелковыми подразделениями под прикрытием артиллерии и минометов успеха не имели. Правда, стоило это нам немалых усилий. Особенно трудно было вести борьбу с танками. Ведь из противотанковых средств у нас имелись лишь связки гранат да бутылки с горючей жидкостью. Только удачно выбранное место для обороны и исключительная стойкость парашютистов позволяли сдерживать все нарастающий натиск врага. Как ни пытался он, а Угру так и не перешел.

В три часа дня Владимир Балякин, возглавлявший одну из фланговых подвижных групп, донес, что по проселочной дороге, параллельной Варшавскому шоссе, в сторону аэродрома идут две самоходки и две транспортные машины, в них до тридцати солдат. Сейчас этот небольшой отряд остановился на отдых.

Немцы заходили нам в тыл. Надо было что-то предпринимать. Я срочно направил туда несколько подразделений под общим командованием старшего лейтенанта Петра Балашова с задачей уничтожить гитлеровцев. Содействовать Балашову должна была группа техник-лейтенанта Кравцова, высланная ранее примерно в том же направлении.

Проводником у Кравцова был юхновский комсомолец Вася Федоров. 5 октября он пришел ко мне из Юхнова с четырьмя товарищами.

Подтвердив, что наша база на Угре взорвана — мы это поручали бойцам Смоленскому, Рощину, Матюгину, Белкину, — Вася спросил:

— Какие будут приказания?

Что мне оставалось делать с ним и его друзьями? Еще в сентябре мы помогли Юхновскому райкому партии в комплектовании партизанских групп. Две из них тогда же отправили через линию фронта в Смоленские леса, а эту, возглавляемую Василием Федоровым, оставили на месте для связи с парашютистами. Им сообщили места явок, пароли, адреса конспиративных квартир в Юхнове и в прилегающих к нему деревнях Дзержинке, Пречистом, Мальцеве и других. Командир авиаполка Иван Васильевич Филиппов снабдил их оружием.

А этих пятерых, хорошо знавших все окрестные тропы, лощины, овраги, мы включили в состав разведывательной группы.

За ночь подразделения старшего лейтенанта Балашова и техник-лейтенанта Кравцова, пройдя более десяти километров, достигли аэродрома, захваченного немцами. На рассвете парашютисты напали на него. Два бомбардировщика были сожжены, а один, ТБ-3, десантники угнали. Его повел старший лейтенант Петр Балашов, который до этого ни разу не пилотировал четырехмоторные самолеты.

Я видел, как пролетела эта машина, но не мог понять, в чем дело: 1-й полк перебазировался, откуда же здесь взяться ТБ-3?

Через несколько часов мне доложили, что из группы Балашова прибыл старшина Иван Корнеев.

— Ну как, выполнили задачу? Где сам Балашов? — спросил я его.

— Все в порядке. Старший лейтенант отбыл на ТБ-3 в Москву. Вы, наверно, видели?..

— А бомбардировщик где взяли?

— Там же… На опушке леса стоял замаскированный. Видно, ремонтировали…

— А ты что не улетел?

— Я уж с вами. Ведь почти три года вместе, Иван Георгиевич.

Он впервые назвал меня по имени и отчеству, и я крепко пожал ему руку:

— Спасибо, тезка!..

Много дней спустя, когда наш отряд был выведен на переформирование, я, увидевшись со старшим лейтенантом Балашовым, пошутил:

— Видно, придется тебе в летчики подаваться.

— Только бы взяли. Хочу быть истребителем или штурмовиком. Отпустите?

Я улыбнулся:

— Мы кадрами не разбрасываемся. — И чтобы перевести разговор на другую тему, спросил: — Как взлетел-то?

— Это нетрудно, а вот приземлиться…

— Все же сумел!..

— Зато страху натерпелся. Глянул на посадочную полосу в Тушино, и сердце замерло: то и дело приземляются и поднимаются самолеты. Сбросил вымпел с запиской: «Освободите полосу полностью, сажусь впервые». Дежурный по полетам такое требование выполнил. Зашел на посадку и — промазал. Понимаешь, не чувствую высоты на такой громадине, ведь не У-2!.. Повторяю все сначала — опять мимо. Только на пятый раз сел. Благополучно. Знаешь, Иван Георгиевич, как за штурвал захотелось! Отпусти, а? С такой яростью воевать буду, представить себе не можешь!

Не хотелось расставаться с боевым товарищем, но я не мог ему отказать. Парашютист Петр Балашов вскоре стал летчиком штурмовой авиации.

Больше мне не привелось встречаться с этим отважным и красивым во всем человеком, но слышать о нем слышал.

В ночь на 6 октября разведка донесла, что противник закрепляется на восточной стороне Юхнова. Мы с Щербиной пошли по окопам. Никто из бойцов не спал, хотя и царило затишье.

Я спросил Бориса Петрова:

— Что не ложишься?

Он пожал плечами:

— Сам не знаю, товарищ капитан!

— Есть хочешь?

Сержант отрицательно покачал головой.

А ведь он, как и все мы, не ел уже целые сутки.

Десантников тревожило: где наши войска? подойдет ли на помощь артиллерия? Все понимали — на одном мужестве долго не продержишься.

Я послал мотоциклиста в Малоярославец за подмогой. Долго ждали мы связного. Наконец он вернулся:

— В Малоярославце наших частей нет. Пришлось ехать в Подольск. Там по тревоге подняты пехотное и артиллерийское училища. Они готовятся занять оборону у Малоярославца.

— А как же Юхнов? — спросил я.

— Сюда они пошлют передовой отряд. На автомашинах, с артиллерией.

— Когда?

Боец пожал плечами:

— Этого не сказали.

Приходилось рассчитывать пока только на свои силы.