Иван Старчак - С неба - в бой

— Сломаете ноги, на себя пеняйте, — сказал он.

Загудела сирена. Я вышел в общую кабину. Один из десантников, сидевших поближе к двери, вытащил из кармана носовой платок и, улыбаясь, протянул мне.

— Это зачем, — спросил я. — Слезы утирать?

— Нет, — ответил боец, — когда будете приземляться, подстелите.

Я принял шутку:

— Спасибо, на земле верну.

По сигналу «Пошел!» первым бросился в дверной проем. Все шло нормально. Вот привычный рывок — и над головой наполненный купол. Ощущение такое, словно и не было долгого перерыва в тренировках.

Через некоторое время раскрыл запасной парашют. Подо мной — зеленое поле. Всмотрелся — увидел контуры капониров, где совсем еще недавно стояли бомбардировщики, перелетевшие на другой аэродром, поближе к фронту. Узнал землянки нашего нового отряда. По стелющемуся дымку безошибочно определил место полевой кухни.

По мере приближения к земле становился все более спокойным. Крепла уверенность, что все будет хорошо. Правда, не очень приятные ассоциации вызывала санитарная машина, стоявшая у кромки аэродрома.

На стометровой высоте развернулся куполом запасного парашюта в плоскость ветра. Когда до земли оставалось всего метров десять, подтянул внутренние лямки запасного парашюта, сблизил его купол с куполом главного. И тотчас же падение стало более медленным. В момент соприкосновения с землей подтянулся на лямках и устоял на ногах.

Это был мой тысяча сорок второй прыжок вообще и первый с того дня, когда врачи произнесли: «Ну, батенька, отрыгался».

Не передать сейчас того чувства, которое овладело мной в тот памятный день. Меня переполняло безмерное счастье: я снова возвратился в строй…

После операции мне довелось еще не раз прыгать с парашютом в тыл врага, выполнять сложные боевые задания, взаимодействовать с украинскими и белорусскими партизанами, дойти до Берлина, затем служить в пограничных войсках…

Обо всем этом можно было бы писать и писать. Но это уже связано с новыми местами, другими людьми. А мне хочется закончить рассказ о тех, вместе с кем в самое трудное время сражался с врагом на дальних и ближних подступах к Москве, поведать об их дальнейшей судьбе.

В августе 1943 года мне посчастливилось снова встретиться со старшиной Леодором Алексеевичем Карпеевым. Он был здоров, бодр и продолжал воевать. С месяц назад Карпеев со своей группой выбрасывался в юго-восточной части Белоруссии.

— Между прочим, с нами был и ваш бывший ординарец Василий Мальшин, — сказал он. — Подрывниками руководил.

— Ну и как он там себя показал? — заинтересовался я.

— С самой лучшей стороны. Жаль только, погиб он…

От Карпеева я узнал о последних днях своего боевого товарища.

Было это в июле 1943 года. Парашютисты действовали в треугольнике Гомель — Мозырь — Жлобин. Они уничтожали железнодорожные мосты, вражеские эшелоны, минировали шоссе. А однажды, пробравшись на расположенный недалеко от Гомеля аэродром, взорвали бензохранилище.

Возвращаясь с этого задания, десантники обнаружили старый склад бомб. Это было очень кстати, так как запасы взрывчатки у подрывников давно иссякли. В укрытии на берегу реки Сож Мальшин наладил выплавку тола.

На следующую же ночь группа во главе со старшиной Карпеевым отправилась к железной дороге. К насыпи подошли незамеченными. Мальшин с двумя помощниками направился устанавливать самодельные мины, а Карпеев остался на месте, чтобы в случае необходимости прикрыть их огнем.

Было тихо и звездно, ничто не предвещало опасности. Мальшин с подручными спокойно вырубал углубление и начал укладывать туда заряды. Вдруг Василий увидел сигнал Карпеева. Старшина предупреждал о приближении поезда. Мальшин условным обозначением ответил: «Понял». Забрав плащ-палатку с завернутым в нее подрывным имуществом, он с ребятами побежал в укрытие.

Вдалеке вспыхнул желтый луч. Он осветил рельсы, скользнул по придорожным кустам. Состав быстро приближался. Парашютисты ожидали, что это будет эшелон с боевой техникой и солдатами. Однако увидели лишь локомотив с несколькими платформами, загруженными чем-то сыпучим.

Карпеев заволновался: разглядит ли Мальшин, что это не то, ради чего они сюда пришли? В ожидании взрыва Карпеев невольно приник к земле. Прошла секунда-другая… Колеса продолжали мерно стучать на стыках. Старшина облегченно вздохнул: значит, заметил Мальшин, понял, в чем дело…

Вскоре до Карпеева снова донеслось тяжелое пыхтение паровоза. Старшине показалось, что к линии кто-то метнулся. Однако, сколько он ни вглядывался в темень, никого не увидел.

Неприятельский эшелон грохотал уже совсем близко. Вот он, длинный-предлинный, уже весь вытянулся из-за поворота, вот дошел до двух старых вязов, а вот… Карпеев спрятал голову в выемку. И почти в то же мгновение местность озарилась багровой вспышкой, словно сверкнула молния, и страшной силы удар сотряс землю.

Старшина подал сигнал на отход. Когда собрались в условленном месте, Карпеев не увидел Василия Мальшина. Бывшие вместе с ним подрывники рассказали, что, после того как прошел контрольный поезд, Мальшин, решив усилить заряд, схватил авиабомбу и подался с ней к полотну. Но уложить ее в вырытую нишу не успел. Он мог бросить ношу и спастись, но не захотел пропустить состав. Буквально перед самыми колесами Мальшин стукнул взрывателем по рельсу.

Так погиб горьковский комсомолец Василий Мальшин.

Узнал я и о дальнейшей судьбе Петра Павловича Балашова. Известный парашютист стал летчиком. В штурмовом авиационном полку, куда он был зачислен на должность заместителя командира эскадрильи, Балашов очень скоро зарекомендовал себя самоотверженным и волевым бойцом.

26 июня 1942 года Петр Балашов вылетел на очередное задание. Группу, которую он возглавлял, атаковали вражеские истребители. Балашов вступил в бой с четырьмя Ме-109. Из жестокой схватки он вышел победителем, сбив одного «мессершмитта». Но и сам получил ранение в руку.

Петр Павлович отказался идти в госпиталь. Лечился в полку, продолжая службу. Поправился сравнительно быстро и опять — в небо.

Однажды вместе со всем подразделением отправился на штурмовку неприятельской моторизованной колонны. Она сильно прикрывалась авиацией. Но «илы» пробились к войскам противника и нанесли по ним удар.

Во время третьего захода, когда оказались над тонким слоем облаков, встретились с «мессершмиттами». Их было много. Разгорелся жаркий бой. Штурмовики отбивались. Но вот, объятый пламенем, полетел к земле сначала один «ил», затем другой… Чтобы группа могла уйти от преследования, капитан Балашов, пропустив вперед ведомых, развернулся и пошел навстречу истребителям. Более десяти минут продолжалась неравная схватка. Балашов поджег одного «мессера», в другой машине в упор расстрелял пилота, но и его нашла вражеская пуля. Уже смертельно раненный Балашов повел свой «ил» навстречу «мессершмитту». На огромной скорости самолеты столкнулись. Раздался взрыв…