Олег Сидельников - Одиссея Хамида Сарымсакова

— Товарищ старшина!.. Сарымсаков! — услышал Хамид вдруг крик и, подняв голову, увидел бегущего к нему техника Бориса Коновалова. — Комэска срочно!..

Начальник штаба полка, суровый подполковник Зилов встретил Акулинина и Сарымсакова ласково. Оба сразу же поняли: особое задание. Так оно и оказалось.

— Вот что, товарищи, — произнес начштаба, — придется поработать. И очень аккуратно. Матушка пехота просит помощи. Фрицы доставили, примерно в этот квадрат, — он показал на карте, — батарею дальнобойных орудий огромного калибра. Бьют эти окаянные пушки по нашим укреплениям. Задача: обнаружить батарею. Ориентируйтесь на высоту с отметкой 247,2. Весь квадрат пройдете галсами. Каждый вершок прощупайте и зафиксируйте на пленку. Все. Желаю удачи!

Август был на исходе, и Арктика уже доносила из своих ледяных недр знобящий норд-вест. Зябкая, мозглая приближалась полярная осень. Но для разведывательного полета на поиски вражеской батареи погода была очень даже подходящей. Хмурые, набрякшие дождем тучи с редкими просветами. Облачность, как сообщили синоптики, зависла над землей на высоте тысяча метров. Это хорошо. «Пешечка» с цифрой «21» на килях может при крайней необходимости нырнуть в облака, отсидеться, — и снова за работу. Правда, тысяча метров — это такая высота, когда тебя могут сбить не только зенитные орудия и захлебывающиеся от бешенства «эрликоны», но и из обыкновенного пулемета «МГ». В общем, погода годится. Должно быть и истребительного прикрытия не дали, чтобы не привлекать внимания противника. А то как прошлый раз вышло... Полетели на разведку новых минных полей в сопровождении пары «киттихауков». Немцы четверку «мессеров» подняли, потом еще четверку. К нашим подошла на помощь четверка... Акулинин давно уже на всю железку мчался «до дома, до хаты», а в воздухе над бушующим Баренцевым морем до полусотни истребителей «отношения выясняют». Обе стороны понесли потери.

... И вот самолет с цифрой «21» в воздухе. Ровно гудят два могучих двигателя. Акулинин ведет «пешку» впритирку к нижней кромке облаков — если вынырнут «мессера», тут же спрятаться можно.

Хамид Сарымсаков колдует над ветрочетом, определяет «треугольник ветра», а по нему угол сноса машины для данного курса, привязывает полет разведчика к наземным ориентирам. В этих краях нелегкое дело. Местность однообразная, без приметных ориентиров... Сопка... Озерцо Пикку Хейня-Ярви... Высотка 197... Изба... очередное «ярви»... Аэродром Луостари, прозванный летчиками 29-го «гадюшником», облетели стороной... Вот он — заданный квадрат.

Хамид подготовил фотоаппарат АФА и — командиру:

— Курс 260 высота 800.

— Понял.

— Включил аппарат.

АФА начал автоматически отщелкивать кадры. Когда до противоположного конца квадрата оставалось совсем немного, в СПУ (самолетное переговорное устройство) раздался голос стрелка-радиста:

— Сзади вижу разрывы зенитных снарядов. Целый букет.

Хамид оторвался от окуляра прицела, повернулся назад. Действительно, сзади и чуть ниже вспухли черные шапки разрывов... Еще, еще!

— Разворот — сдерживая волнение, сказал Хамид.

Разведчик лег на обратный курс, продолжает фотографировать. Разрывы зениток теперь пятнают небо в стороне и выше спешки». Эх, скорей бы добраться до противоположной стороны квадрата! Потянулись к самолету сверкающие шарики «эрликонов», похожие на елочные игрушки.

Чтобы как-то справиться с волнением, Хамид выдавливает из себя неуклюжую шутку:

— Кто из нас кошка, а кто мышка, а, командир?

— Ррразговорчики! — обрывает Акулинин. В полете — это «летающий устав». По лицу летчика стекают струйки пота. Хамид видит это и вдруг замечает, что и ему пот застилает глаза. Скорость, высоту менять нельзя... Скорей бы!.. Стрелок докладывает: осколок разворотил правый блистер, поврежден ШКАС.

— А куда девался осколок? — не удерживается Хамид.

— В барабане пулемета застрял, сволочь.

— Возьми себе на добрую память.

— Рррразговорррчики! — яростно рычит Акулинин. — Уходим в облака. Оклемаемся маленько и сделаем очередной разворот.

И опять изматывающая душу игра в «кошки-мышки». Но, видимо, северней высоты с отметкой 247,2 фашисты понатыкали зениток поменьше. Но все равно очень маятное состояние, когда изображаешь из себя мишень, и не огрызнуться, не уклониться от вражеского огня.

На конец — все.

— Домой, командир?

— Домой, но только южнее высоты. Там по нас особенно яростно гвоздили. Там, очевидно, и нужная нам батарея. Давай, штурман, курс.

— Есть.

Немцы явно не ожидали такого нахальства. Вслед разведчикам выпустили несколько снарядов и эрликонных «гирлянд».

— Сзади, ниже сто метров «мессер», — доносится осипший голос стрелка.

— Ухожу в облака, — спокойно говорит Акулинин.

«Пешечка», словно в грязноватую вату, закутывается в грозовые облака. Если в самолет ударит молния — это похуже прямого попадания тяжелого зенитного снаряда. Но, как говорится, выбор крайне ограничен. Самолет управляется Акулининым по приборам, изредка, через просветы в облаках, штурман привязывает полет к местности. Опять, гарантии ради, обошли «гадюшник»... А вот и родной аэродром.

— Командир, — озорничает Хамид. — А ведь у немцев, говорят, есть «мессера» с радиолокационным устройством. Такому в облаках нас разыскать — что рюмку водки выпить!

— Ррразговорчики!

И лишь когда «пешка» приземлилась и Акулинин зарулил ее к капониру, командир экипажа, сдернув с головы шлемофон, утер рукавом комбинезона лицо, улыбнулся и произнес:

— Да, есть, говорят, и с локаторами. Ну и что?

* * *

Именно последний заход дал нужные снимки сверхтяжелой артбатареи. Час спустя 29-й полк обрушил на батарею врага сокрушающей силы бомбовый удар.

Чудовищные пушки врага перестали существовать.

... И снова полеты, полеты... Воздушная разведка транспортов противника, бомбоудары по конвоям и военным объектам, аэрофотосъемка минных полей в Баренцевом море, лидирование прибывающих на Крайний Север новых авиаполков. Видимо, Акулинин с Сарымсаковым все же зарекомендовали себя. Только-только вернулись с очередного задания, приказ: вылететь на аэродром Я. и лидировать полк истребителей Як-Iф.

Такие полеты не засчитываются как боевые. Но по трудности и ответственности они ничуть не легче боевых. И можете себе представить, читатель, что произойдет, если лидер вдруг потеряет ориентировку! Кругом скалистые сопки, да озера и болота. Местность однообразная... Таких дров можно наломать!

А в родной полк прибывают новые пилоты и штурмана, взамен погибших и убывших по ранению. Надо новичков в строй вводить, учить полярному уму-разуму, как когда-то и их, Акулинина и Сарымсакова, полярные ветераны учили. И все это, так сказать, без отрыва от боевой работы. Надо бомбить, вести разведку, фотографировать, отбиваться от «мессеров»...