Богдан Сушинский - Ветер богов

— Видите ли, есть предположение, что он погиб, — неожиданно молвил Имоти.

— Вранье! — не задумываясь, возразил атаман.

— Остатки его группы были окружены где-то в районе Дона. У нас появились сведения из одного нашего калмыцкого источника.

— Вранье! В соболях-алмазах!

Под вечер, когда гости во главе с хозяином виллы «Эмилия» вернулись с прогулки по окрестностям озера, Скорцени узнал, что сюда неожиданно прибыл «отец Фау» Вернер фон Браун. Его появление, тем более под чужим именем, явилось для штурмбанн-фюрера сенсационной неожиданностью. На всякий случай он предупредил князя Боргезе, что истинное имя доктора Штрайде-ра должны знать только они двое. Во избежание…

Однако самого Вернера фон Брауна проблемы его инкогнито не волновали. Едва представившись, он сразу же настоял на том, чтобы Боргезе и Скорцени приняли его по весьма важному делу.

— Процедура приема сведена здесь до смехотворного предела, — заверил его Скорцени, вопросительно взглянув на князя. — Расстаться друг с другом на вилле куда труднее, чем встретиться.

— Лучше всего сделать это в моем кабинете, — предложил полковник Боргезе.

— Уверены, что он не прослушивается? — усомнился конструктор «Фау», за которым английская разведка охотилась уже довольно давно и за голову которого обещано чуть ли не миллион фунтов стерлингов. По мнению Скорцени, сюда, в Италию, конструктор решился прибыть только потому, что авторитет его «Фау» основательно упал. Одни ракеты взрывались еще при запуске, другие не долетали, а наиболее своенравные имели подлое обыкновение сбиваться с курса. Вот почему Скорцени и Боргезе пока что могли обойтись без фон Брауна, а фон Браун без них — нет.

— Кем прослушивается? — удивился Боргезе.

— Вы слишком беспечны.

— Но в самом деле — кем? Кто здесь осмелится подслушивать князя Боргезе? — Вся Италия знает, что скромностью своей князю Боргезе Рим не покорить. Но знает и то, что Рим покоряется чему угодно, только не скромности. — Это мои владения. Здесь моя вилла, моя охрана, мои камикадзе-коммандос… Пусть Бадольо и Муссолини скажут спасибо, что я до сих пор не объявил эту часть Италии своим княжеством. Или новой империей.

— Или новой империей, — с тоскливым педантизмом то ли согласился, то ли просто повторил главный конструктор. — Извините, я не владею достаточной информацией.

Сразу же чувствовалось, что кабинет Боргезе задумывался как сугубо домашний. Никакого стола, за которым можно было бы собирать гостей. Полки с книгами, журнальный столик, два кресла и письменный стол самого владетельного князя. Все пространство этой небольшой комнатки, свободное от шкафов и стеллажей, было заставлено макетами яхт, подводных лодок и прочих боевых кораблей. Если бы Скорцени не знал, с кем имеет дело, то решил бы, что попал в сугубо сухопутную каюту отставного морского волка.

Они уселись за столик, открыли бутылку корсиканского вина и, опустошив по бокалу, глубокодумно умолкли, будто рассчитывали, что разговор начнется сам собой, навеянный атмосферой этого укромного уголка. Однако молчание угрожающе затягивалось и становилось неприличным. В то же время «злой отчим Лондона» [25] Ракеты «Фау-1» и «Фау-2» задумывались прежде всего как оружие, рассчитанное на массовое поражение лондонцев, а следовательно, моральное давление на официальный Лондон, с целью заставить его отказаться от войны против Германии, а также от союзнических обязательств в отношении США и особенно СССР. Но оказалось, что на деле только одна из каждых трех запущенных немцами ракет достигала Лондона или вообще английской территории. Остальные уничтожались англичанами на подлете, а то и взрывались прямо на стартовой площадке. Вернер фон Браун очень тяжело переживал эти неудачи, понимая, что теряет свой былой авторитет, а значит, и финансовую поддержку дальнейших разработок. по-прежнему делал вид, будто они собрались здесь вовсе не по его настоянию.

— Мне показалось, господин фон Браун, что у вас новости из Берлина, — наконец не удержался Скорцени.

— Мы можем говорить откровенно?

— Совершенно, — повертел между пальцами ножку своего розоватого бокала Скорцени.

— Помня, что обращаюсь к начальнику одного из отделов Главного управления имперской безопасности…

— Такое не забывается, — все еще предавался своему ироничнолегкомысленному настроению Скорцени. Однако фон Браун охладил его студеной грустью голубоватых близоруких глаз. Еще более бесстрастных, чем стекла старомодных очков в замусоленной металлической оправе.

— С вашего позволения, я хотел бы задать убедительно простой и прямой, как ствол полевого орудия, вопрос: что дальше?

Скорцени и Боргезе молча переглянулись.

Не найдя ответа, вновь глубокомысленно обратились к содержимому своих бокалов.

— Корсиканское вино наполняет нас духом Бонапарта, — объяснил этот порыв Скорцени.

— Я следил за тем, как оно наполняет вас духом Бонапарта, пока вы находились на Корсике, охотясь за Муссолини, — заверил его Боргезе, демонстративно теряя интерес к банальному вопросу фон Брауна. — Мне очень хотелось, чтобы эта ваша операция на

Санта-Маддалене удалась. Хотя, не скрою, завидовал вам. Спасителем дуче вполне мог бы выступить и мятежный князь Боргезе.

— Я отдавал себе отчет в этом. Кстати, кто там сейчас на Корсике? Уже американцы, англичане?

— Слава Богу, их не слышно еще и на Сардинии. Не терпится навестить Бонифачо с его «Солнечной Корсикой»?

— Союзники в Италии явно не спешат, — вклинился в их разговор «страшилище Лондона». — Демонстративно, я бы сказал, не спешат. Словно наблюдают за тем, как поведут себя германцы, предвидя свой крах.

— Если вы побаиваетесь, что я обвиню вас в пораженческих настроениях, господин конструктор «Фау», — заметил Скорцени, — то можете быть спокойны. В стенах Главного управления безопасности мы слышали и нечто похлеще.

— Я всего лишь хочу вернуть вас к тому вопросу, ради которого собрались здесь, дабы вы не увлекались корсиканками.

— Это вопрос философский. С ним нужно было бы обратиться к доктору Кальтенбруннеру.

— Я желал бы, чтобы наша беседа происходила в иной тональности, господин штурмбаннфюрер, — сверкнул острым взглядом своих глаз фон Браун. — Если уж мы решили посвятить несколько минут этой проблеме. Кстати, я приехал сюда не столько для того, чтобы выяснить, будут ли «Фау» переделываться под пилотируемые ракеты или же останутся непилотируемыми. Это я мог выяснить с помощью любого из направленных сюда служащих. Сейчас меня интересует более глобальная проблема: как, собственно, вы видите свое будущее? Вы, Скорцени, и вы, князь Боргезе.