Богдан Сушинский - Граница безмолвия

Кротов растерянно улыбнулся: такого объяснения от переспав-шей с ним женщины слышать ему еще не приходилось.

Со стороны пролива донесся сухой резкий треск, который Ордаш теперь не мог перепутать ни с каким иным треском, ни с какими иными звуками. Такой громкий и грозный треск, дополненный приглушенным грохотом лавины, мог зарождаться, только когда разламывался и крошился огромный айсберг, осколки которого опадали на непрочное ледовое поле. Даже когда судьба очень далеко забросит его от полярных краев, этот треск и этот грохот еще долго будут чудиться ему по ночам; еще долго станут являться в виде слуховых галлюцинаций.

Старшина допил свой спирт, уселся в кресло и, чувствуя, что начинает основательно хмелеть, резко кивнул.

— Если вернуться к нашей беседе… Вы правы: есть офицер, готовый замолвить за меня словечко. Причем служит в одном из штабов. Этот и замолвить, и нажать может. — Сейчас он как раз и имел в виду того самого полковника, своего отчима, о котором до сих пор ни с кем на заставе речи не заводил, но о котором давно пора было вспомнить.

— Кто такой, старшина? Не интригуй, толково и по существу доложи обстановку.

— Полковник Радулин.

— Не слыхал о таком. Чем командует? — напрягся старший лейтенант.

— Служит в штабе Ленинградского военного округа, на очень солидной должности.

— В штабе?! Ленинградского военного?! — брови Загревского поползли вверх, а взгляд как-то сразу протрезвел. — Только что придумал его или в рукаве держал как крапленую карту?

— Считайте, что в рукаве. Не резон было козырять им раньше срока.

— Тогда… исключительно! — хмельно поднял вверх указательный палец Загревский. — Продолжай вводить в курс.

— Знаю, что переведен туда на генеральскую должность, и вполне возможно, что теперь он уже в звании генерал-майора. Как знаю и то, что у него большие связи в Наркомате обороны.

— В этом можно не сомневаться. В штаб округа, да к тому же Ленинградского, просто так не попадают. Исключительно. Что еще можешь добавить?

— Кажется, и так наговорил много лишнего.

— Лишнего? Ни одного слова, — с убежденностью закоренелого алкоголика помахал перед ним давно погасшей сигаретой старший лейтенант. — Как военные люди мы с тобой всегда должны знать, что у нас имеется в ближних тылах. Исключительно.

— Вполне допускаю, что теперь уже Радулов является одним из заместителей командующего. По крайней мере, переводили его в Ленинград именно с такой перспективой.

Вот здесь старшина уже откровенно блефовал. Никаких сведений ни об истинных связях Радулина, ни о его генеральских перспективах у Вадима было. Но он понимал, что сейчас самое время поднять свой престиж в глазах начальника заставы, дабы придать ему уверенности в своих действиях.

— Тогда чего мы сомневаемся? Как только вернемся на заставу, готовлю представление. При условии, — старший лейтенант нервно передернул плечами и азартно пощелкал пальцами, — что потом ты замолвишь словечко и за меня. В принципе такое возможно?

— Вполне. Причем за вас мне замолвить значительно легче, нежели за самого себя — почему бы и не похадатайствовать по поводу судьбы сослуживца, к тому же своего командира?

— Неужели можешь, старшина? — с недоверием взглянул на него Загревский, и почти с минуту молча, сосредоточенно обгладывал кость песца.

— До сих пор никакими ходатайствами отношения с отчимом я не портил, а значит, обижаться на меня повода не давал.

— И что, у тебя есть такой доступ к этому штабному полковнику, что можешь вот так, спокойно, замолвить обо мне слово?! Относительно самого себя — понятно: коль уж знаком с полковником, то попросишь. Но обратиться к полковнику из штаба округа с просьбой поддержать своего начальника заставы… Понимаю, что с такими хлопотами можно соваться, уже будучи майором или подполковником. Но ты-то всего лишь старшина.

— Уже старшина, — уточнил Ордаш. — Перевели-то меня сюда с явным повышением. И, к слову, по протекции этого же полковника.

— Верно, — повел подбородком Загревский. — С повышением и в звании, и в должности. А служба на отдаленной заполярной заставе — прекрасная строка в армейской биографии. Об этом я как-то не подумал. И давно ты знаком со своим полковником?

— Сравнительно недавно.

— А вот это не в нашу пользу, — хмельно прищелкнул языком Загревский. — Точнее, не в твою пользу, старшина, — и в голосе его появились нотки человека, явно решившего поторговаться.

А еще старшина почувствовал, что доверие к нему падает, а значит, и шансы сохранить хоть какой-то вес в глазах начальника заставы — тоже.

— При каких обстоятельствах это произошло?

— Что имеется в виду? — не сразу уловил суть вопроса Вадим.

— Знакомство твое с полковником — что же еще? Служили в одной части, дружил с его сыном? Друг семьи?

— Скорее всего друг семьи. — Ордашу показалось, что определение это наиболее точное.

— Сослуживец отца, надо полагать?

— Нет, с отцом он знаком не был. Просто дело в том, что он — мой отчим. Он женился на моей матери.

Старший лейтенант конвульсивно зажал зубами большую кость песца, что-то промычал и тут же вынул её изо рта.

— В Христа-Спасителя! То есть ты хочешь сказать, что твой отчим — полковник штаба округа?!

— Так точно, — пожал плечами старшина. — Мой отчим — полковник Радулин. Отец же был майором погранвойск.

— С отцом ясно. Однако его уже нет в живых. А вот что касается отчима, оказавшегося важным чином в штабе округа!.. Если только все, что ты сейчас наговорил, — правда.

— В этом нетрудно будет убедиться. Не исключено, что судно доставит письмо от матери или даже от отчима. В ответ я тоже напишу письмо — и ему, и матери. В нем-то и попрошу о содействии.

— Тогда какого дьявола?! — неожиданно взъярился начальник заставы, явно чувствуя себя обманутым. — Что ж ты молчал? Что ты корчил из себя сироту казанскую?! Я-то думаю, с чего вдруг ты так уверенно и независимо ведешь себя?!

— Да нет, я совсем не поэтому, — попробовал было разуверить его Вадим. — Просто у меня уже есть опыт службы, и потом, по характеру своему…

Однако начальник заставы резко и возмущенно прервал его:

— Брось, старшина! Хотя, может быть, на самом деле ты вообще не старшина?

— То есть, как это не старшина?!

— Да кто тебя знает?! Погоны сменить нетрудно. Может, тебя специально заслали сюда как засекреченного «особиста»?

Ордаш откровенно, с какой-то непривычной для себя вальяжностью, рассмеялся.

— Да нет, самый обычный старшина погранвойск.

— Другой на твоем месте уже служил бы где-нибудь в районе Сочи.

— С меня достаточно было службы в районе Одессы.

— Точно, черт возьми! — хмельно грохнул кулаком по столу За-гревский. — Ты ведь в тех краях уже отслужил.