Григорий Полянкер - Учитель из Меджибожа

Теперь они обратили свои взоры на Восток.

Тревожно было вокруг, и никто не мог предсказать, что принесет завтрашний день.

Однако влюбленный человек не думает ни о каких опасностях. Весь мир в его глазах выглядит раем, полным счастья и радости.

Вот приближается лето. Осталось совсем немного — Илья окончит курсы, и все его мечты сбудутся. Пока что у него масса дел. День и ночь он занимается, поставив себе цель с отличием завершить учебу. Тогда он получит право выбрать место дальнейшей службы. Илья очень занят, не может урвать свободной минутки, чтобы помчаться к любимой. Но она уже не сердится на него, отлично понимая, что такое военные занятия. Как только он сдаст последний экзамен, все изменится, появится масса свободного времени. Вот тогда уже погуляют вдоволь. Встретятся, чтобы больше никогда в жизни не разлучаться.

Он уже обо всем подумал — и какие цветы купит, и как придет к ней с предложением, и что скажет родителям. Вызовет на свадьбу мать, сестренок, родичей из Меджибожа, пригласит всех знакомых и земляков, живущих в этом городе, своих новых друзей — курсантов. Если удастся, то наймет знаменитую капеллу музыкантов — клезмеров из родного городка. Гулять так гулять!

Мечты… Мечты… Удивительные сны одолевают его по ночам. И все такие радужные, хорошие! Приходят к нему и озаряют душу самым светлым, прекрасным.

Только бы скорее экзамены.

И счастливый день наступил!

Окончились экзамены. Начальники, преподаватели и друзья сердечно поздравили его.

В просторном зале столовой стояли празднично накрытые столы. Играл оркестр. Даже опрокинули по стаканчику вина по поводу того, что курсанты уже стали офицерами. Все успели прикрепить заранее приготовленные кубики. Лица сияли от счастья.

Старшина, зная, что Илья жаждет пойти к невесте, торжественно преподнес ему увольнительную. На целые cyтки освобожден он от всех занятий и может провести время, как ему заблагорассудится. Спокойно отправляйся в город, и никакие патрули тебя не задержат…

Сияя от радости, он взял из рук старшины долгожданную бумажку. Черным по белому было написано: курсант Илья Френкис действительно уволен на одни сутки в город Киев с 19.00 21 июня по 19.00 22 июня, что подтверждается подписью и печатью.

Он вспомнил о каких-то незаконченных делах и направился в свой угол. Снял гимнастерку, пришил свежий воротничок. Надо было еще побриться, помыть голову. Сильная усталость дала себя знать, и молодой офицер решил прикорнуть на несколько минут. Однако не почувствовал, как сладко заснул.

«Несколько минут» затянулись на добрых два часа. Поднявшись, понял, что уже поздновато идти в гости. Наверное, лучше будет хорошенько выспаться, отдохнуть, а уж утром отправиться на Тургеневскую.

Спустя полчаса он уже лежал на своей койке, просматривал свежие газеты — в последнее время из-за экзаменов не мог их читать. Но вскоре газеты упали на пол — он уснул богатырским сном. Начали мерещиться какие-то видения. Избыток радости одолевал его и делал счастливым. Таким счастливым, как теперь, он никогда еще не был…

Сколько времени проспал в эту первую свободную ночь, когда все тревоги и заботы остались позади, он не знал. Ужасающий грохот сбросил его на пол, из окон посыпались разбитые стекла.

Еще не успел опомниться, прийти в себя, как вблизи послышалось несколько взрывов, на сей раз еще более грозных и страшных. Донесся гул тяжело груженных самолетов.

Илья Френкис поднялся и увидел, что окна уже облепили встревоженные курсанты. Они стояли, задрав головы.

Высоко в небе проходили, словно на параде, бомбардировщики, а над ними кружились быстрокрылые истребители.

Ребята стояли, тесно прижавшись друг к другу. Не понимали, что случилось. А тем временем новая группа самолетов заходила с другой стороны — и снова завыли бомбы, от которых сотрясалось здание казармы, содрогалась земля.

Ребята, все еще не понимая, что случилось, спрашивали друг друга: что за взрывы среди ночи, откуда здесь облака дыма, пламя?

— Эй, братья молодые офицеры, какого черта вы повскакивали? Еще рано, спать надо! — послышался хриплый голос дежурного из дальнего угла.

— А ты чего там, оглох? Не слышишь, что творится?

— Взрывы… Неизвестные самолеты…

— Это там на полигоне, видать, стреляют… Маневры, наверное.

— Какие маневры? Какой полигон? Бомбами швыряют… Не видишь, как все горит?

— Паникеры! А ну-ка спать!

— Вот бахнет сюда бомба, и ты, брат, уснешь навеки!

— Война… Напали на нас…

— Кто на тебя будет нападать, граф Бобринский?

— Видать, немцы… Фашисты…

— С ума сошел! Недавно с ними договор о дружбе заключили…

— Гляньте, ребята, станция Пост-Волынский в огне! Вот… Рядом!..

— А там тоже что-то горит… Авиазавод, что ли?

— Немцы летят! Черные кресты на крыльях!

— Неужели напали, гады? Не может быть!..

— Как же не может быть? Сам не видишь? Повылазило?

Снова где-то грохнуло, казалось, совсем неподалеку, и тяжелое старинное здание училища дрогнуло, шатнулось, словно от землетрясения. На голову посыпалась штукатурка, стекла, заходили под потолком висевшие лампы, и сразу погас свет. Притаившиеся курсанты в нижнем белье казались призраками.

— Чего стоять? Сейчас рухнет здание! Выходите! — послышался чей-то грозный окрик. И ребята помчались вниз по чугунным ступеням на обширный двор, освещенный заревом пожарища.

Не верилось, не укладывалось в голове, что началась война. Но со всех сторон уже доносились тревожные призывы заводских гудков. Куда-то неслись машины пожарной команды, «скорой помощи».

Все уже собрались в просторном дворе и стояли группами, встревоженно посматривая на гремящее небо, вслушиваясь в далекие и близкие разрывы бомб. Люди обернулись к громкоговорителю, висевшему на высоком столбе, — может, радио заговорит. Но было еще слишком рано. Дежурные суетились без толку, пытались звонить по телефону, кого-то вызывали, кого-то искали. Носились связисты с катушками проводов. Двор гудел, и в этот гул все отчетливее и громче врезался тревожный голос заводских сирен. То и дело раздавались испуганные возгласы:

— Война… Напали на нас… Немецкие фашисты…

— Подлюги.!. Так неожиданно, из-за угла…

— Только недавно договор о мире и ненападении подписали!

— Злодеи!.. Что стоят их подписи…

— Гадам разве можно верить?

— Что же будет теперь?

— Как что? Дадим им в рыло, что ничего от них не останется! Мы с ними расправимся!

— Только, браток, не забывай, это очень опасный хищник! Вооружен до зубов…

— А мы что же, пойдем на них о пустыми руками? Мы тоже для них кое-что припасли…

— Мне все же кажется, что это какое-то недоразумение. Наши дипломаты вмешаются, и все будет улажено…