Герхард Грюммер - Скитания

Работа продвигалась быстро, ведь трудились квалифицированные рабочие, которые понимали друг друга с полуслова. Беседа продолжалась, но Гербер понимал не все. В этом не было ничего удивительного, если учесть, что Моппель преподавал французский прескверно.

Как выяснилось, французы делили свою жизнь на два совершенно разных периода: до оккупации и во время оккупации. Последний период был самым тяжелым для страны. На вопрос, почему Франция потерпела поражение в 1940 году, один из французов ответил, что военное руководство в армии было неспособное и погрязло в коррупции. Другой заявил, что французская армия не была достаточно подготовлена к вооруженной борьбе с гитлеровской Германией, а богатые крепко сидели на своих мешках с золотом и не хотели предоставить средства для строительства вооруженных сил. Режим Петена, Лаваля? Об этих деятелях мнение было единым: «Предатели!» Бригадир яростно сплюнул, выразив тем самым свое глубочайшее презрение. Все стало ясно без слов. Оба других согласно кивнули.

Наконец поступил приказ готовиться к выходу в море. Гербер горел желанием принять участие в боевых действиях на борту хорошо вооруженного, по его мнению, корабля. Он считал, что минеры и так уже слишком долго пребывают в бездействии.

И вот Гербер услышал, как кочегары доложили: «Давление пара — семь атмосфер!», а боцман отрепетовал: «По местам стоять! С якоря сниматься!» На сигнальной мачте взвился флаг. На дожидаясь команды, многие старые матросы сами встали у тросов. Послышалось:

— Отдать кормовой! Отдать носовой!

Указания сыпались с капитанского мостика с такой быстротой, что Гербер никак не успевал схватывать их. Однако все шло гладко. Команда знала, что следует делать. Молодым матросам еще не разрешалось тянуть тросы. Они стояли на баке, и по мере надобности их привлекали на какие-нибудь работы. Но в большинстве случаев в этих матросах пока не нуждались.

— Лево — на борт! Лево — двадцать! Самый малый вперед! — раздавалось с капитанского мостика.

Тральщик повернулся вдоль швартовов.

— Стоп, машина! Руль прямо!

И немного спустя тральщик на средней скорости вошел в акваторию бухты.

Теперь подняли новый флаг. Гербер с напряжением пытался вспомнить его значение. Между прочим, на Денхольме он знал весь сигнальный алфавит наизусть.

— Флаг «Гамма», — сказал Риттер. — Мы проходим безобмоточное размагничивание.

Минный тральщик «4600» вышел в бассейн Буве. Здесь сплошь и рядом виднелись бочкообразные буи. Сделали короткую остановку у одного из пирсов. Команда сдала часы, начиная от наручных и кончая большим хронометром из штурманской будки.

— Иначе все они завтра начнут врать, — объяснил Шабе.

Малым ходом тральщик прошел между установленными буями. Сигнальный пост в заключение сообщил:

— Все в порядке!

Часы были возвращены, и вскоре старое рыболовное судно, ставшее боевым кораблем, снова вернулось на свою стоянку. Рейс длился сорок минут.

Гербер был глубоко разочарован. О каких-либо смелых боевых действиях во время этого рейса вдоль бухты с целью размагничивания тральщика не могло быть и речи.

Команде разрешили уволиться на берег. Альтхоф и Шабе великодушно изъявили желание взять с собой Гербера. Они знали, где находится очень уютный трактир. Ничего не подозревая, Герхард согласился пойти с ними.

Гербер, видевший до сих пор только предместье Сен-Мало, с большим интересом знакомился со старой частью города. На высокой гранитной скале, обнесенной мощными стенами, находилось историческое убежище пиратов. В гору поднимались узенькие городские улочки, над лабиринтом которых возвышался собор с прекрасной готической башней.

Хотя Сен-Мало строился несколькими поколениями, он производил впечатление гармоничного ансамбля. Использованный строительный материал, стиль зданий, их окраска и форма окон гармонично сочетались. Этот райский уголок будто специально был создан для иностранных туристов. Гостиница примыкала к гостинице, ресторан к ресторану, магазин к магазину. «Здесь, вероятно, можно купить какие-нибудь интересные сувениры домой», — подумал Гербер. Однако информация на этот счет, которую Альтхоф сообщил Герберу, звучала не очень утешительно:

— Цветные почтовые открытки, дешевая мишура, и больше, пожалуй, ничего. Самое лучшее, что мы сможем купить, — это кусок копченой рыбы, бутылку ротвейна, правда, и этот сорт вина подорожал.

Потом Альтхоф стал рассказывать длинную историю о «золотых» временах:

— Да в 1940 году витрины еще ломились от товаров. Но это осталось в далеком прошлом. Все скуплено на кредитные карточки рейха. Эти банковские билеты имеют свою историю. По ряду причин в оккупированных странах немецкое правительство не хотело пускать в обращение немецкие деньги. Как и в других завоеванных государствах, во Франции кроме местных денег действительными считались и кредитные банковские билеты рейха, но только одной серии. Смысл акции был ясен. Франция располагала многим, в чем очень нуждалась великая Германия для дальнейшего ведения войны: сырьем для промышленности, высококачественным техническим оборудованием, автомобилями. Все это через торговцев скупалось по ценам «черного рынка». Темные коммерческие дела финансировались с помощью банковских билетов рейха, которые разрешалось обменивать на местные деньги.

Солдаты и офицеры очень быстро смекнули, какие им предоставляются возможности. Меховые пальто и ковры, произведения искусства и антикварные вещи, вино, коньяки потоком потекли в Германию. За короткое время во Франции скупили все подчистую. Страна оказалась нищей, разграбленной. Правда, в 1942 году тот, у кого еще были деньги, мог купить все, но цены уже подскочили в четыре раза. В стране процветал гигантский «черный рынок», который официально терпели и командование оккупационной армии, и профашистское французское правительство в Виши. Личный состав сухопутных войск, военно-воздушных сил, военно-морского флота, эсесовских формирований, военно-строительных и гражданских служб рейха стал участником этой «великой» распродажи. В оккупированной Франции можно было заключить тысячи выгодных сделок, если вы имели связи с нужными людьми и право достаточно свободно передвигаться. Военные и штатские спекулянты наживали во Франции огромные богатства.

Основная же масса французов голодала и нищенствовала. Рабочие, служащие, чиновники и пенсионеры получали ту же зарплату и пенсию, что и в 1939 году. Их сбережения таяли. Товары на «черном рынке» были доступны только для той части населения, которая сотрудничала с оккупантами.

Перед входом в заведение, к которому подошли трое матросов, висела вывеска: «Моряк». Это заведение показалось Герберу обычной рыбацкой таверной. Внутри с потолка свисали парусные суда, чучела различных тропических рыб. За стойкой возилась расфуфыренная пожилая дама. Девицы со скучающим видом сидели за маленькими столиками и курили. Их наряды были фривольными, но все же в рамках приличия.