Герхард Грюммер - Скитания

Гербер вздрогнул. Его новым начальником, оказывается, являлся тот тайный доносчик, о котором ему рассказывал Фогель.

Хейде продолжал болтать, перелистывая личное дело Гербера. Внезапно он остановился:

— Тральщик «4600»? Вот как?! Тогда вы хорошо знаете всю эту братию. Какого мнения вы о Хефнере?

— Тогда я был всего лишь матросом, — уклончиво ответил Гербер.

Хейде покровительственно усмехнулся:

— Как матрос, вы, конечно, могли всего и не видеть, но иметь суждение о команде вы должны.

Гербер почувствовал иронию в голосе Хейде и прикинулся простачком. Он рассказал об Альтхофе, о Шабе, Кельхусе, пожаловался на тяжелую службу. Когда он уже заканчивал, его собеседник неожиданно спросил.

— А ефрейтор машинного отделения Хансен?

Гербер сразу почувствовал, как лейтенант Хейде затягивает веревку у него на шее. Запрещенный прием! От него требовалась максимальная осторожность.

— Хансен держался от команды обособленно и на берег увольнялся всегда один.

Хейде оборвал его на полуслове:

— Да, один. Именно это Хефнер и просмотрел. Подобные подозрительные элементы нуждаются в постоянном контроле. — В длинной тираде он пустился рассуждать о Хефнере, который все делал наоборот. — Я хотел этого Хансена загнать в угол. Состав преступления тянул на десять лет тюрьмы. Но эти господа из службы безопасности потребовали доказательств, как будто здесь все зависело от доказательств. В национал-социалистском государстве все решают политические убеждения. Если он коммунист — этого для меня достаточно. Бац! — Он сделал движение, как будто спускал курок.

Лейтенант болтал без умолку. Тема захватила его. То, что узнал Гербер, потрясло его до глубины души: Хансен дезертировал! Он воспользовался суматохой в Параме и скрылся с двумя моряками. Вероятно, их укрыли французы из маки, с которыми Хансен и раньше поддерживал связь. Случай «переживали» во всех экипажах в Сен-Мало. Были приняты все меры во избежание повторения подобных, порочащих честь военно-морского флота происшествий.

Гербер покидал каюту первого офицера задумчивый. Опять похожее соотношение — командир и первый офицер. Только здесь командир был куда более приятный человек. Гербер предполагал, что за этими странными соотношениями кроется какой-то смысл. И его предположения не были лишены оснований.

Некоторые начальники считали командира слишком флегматичным и намеревались растормошить его с помощью пробивного и энергичного первого офицера. Это, однако, было большой ошибкой. Обер-лейтенант Цехмейстер не отличался честолюбием. На него не действовали никакие интриги. Даже фон Хейде вынужден был в определенные моменты сдаваться.

В порту Цехмейстер поручал корабль заботам первого офицера, боцмана и старшего машиниста. После многолетней тренировки все они все отлично справлялись со своими обязанностями. Только один вид подготовки молодых моряков командир оставил за собой — тренировку в умении пить. В кают-компании вдоль стен были привинчены откидные сиденья. Кое-кто после нескольких стаканов начинал качаться, потом терял равновесие и оказывался сидящим на полу. О том, чтобы таким образом выключиться из рядов пьющих, не могло быть и речи. Даже находясь на полу, захмелевшие должны были продолжать попойку до того времени, пока Цехмейстер на подавал команду: «Прекратить!». Командир называл такие действия «воспитанием моряка». Гербер, который был достаточно вынослив в отношении спиртного, при первом же «заседании» свалился одновременно с Хейде, хотя и позже остальных фенрихов.

Цехместер не всегда был таким замкнутым. Но во время воздушного налета на родной город погибла его жена, а единственный сын пропал под Ленинградом. Сейчас он остался один на всем свете и искал в алкоголе забвения и утешения.

На следующее утро Гербер начал теоретически и практически изучать новый корабль. Основные данные он скоро запомнил: водоизмещение — 550 тонн, длина — 62 метра, ширина — 9 метров, осадка — 2,8 метра, мощность машин — 2400 лошадиных сил. Вооружение: одна — 105-мм, одна — 37-мм, одна — счетверенная 20-мм пушки и два крупнокалиберных пулемета. Построен корабль был в 1941 году на одной из верфей Голландии.

Это, пожалуй, самое главное. Но, может быть, командир любит задавать коварные вопросы? Есть же офицеры, которые умеют это делать мастерски. Поэтому Гербер продолжал дальнейшее изучение корабля: сколько на корабле поперечных переборок, на какой высоте над ватерлинией находится командирский мостик, в каких отсеках хранятся боеприпасы и как приводится в действие противопожарная система.

Затем в соответствии с инструкцией он облазил все отделения корабля и тщательно их осмотрел. Он ознакомился с комплектом такелажного снаряжения, рассматривал, проверял, сравнивал. При этом обнаруживал весьма интересные подробности. Шесть радистов в соответствии с расписанием всю первую половину дня должны были заниматься проверкой техники. В полчаса они справлялись с этой работой, остальное время играли в очко. Запасы продовольствия, главным образом консервов, превышали все когда-либо виденное Гербером и, конечно, значительно превышали количество, указанное в ведомостях. Чувствовался незаурядный талант судового снабженца, крупного мастера своего дела. Но вот угольные бункеры были загружены с нарушением правил остойчивости корабля, и уголь расходовался без учета загрузки носовой и кормовой части.

Из двойного комплекта сигнальных флажков отсутствовали три важных экземпляра, но зато на борту имелся старый кайзеровский флаг и даже флаг гросс-адмирала. Правда, такой высокий начальник никогда не ступал на палубу тральщика, но адмиральские флаги уже использовались. Дело в том, что в 1944 году число адмиралов оставалось все еще значительным, а число кораблей быстро уменьшалось.

В то время когда Гербер ползал по мостику, на корабле командира отряда раздался свисток дежурного. Пожилой широкоплечий человек, со знаками различия фрегаттен-капитана, вошел на корабль. В его фигуре не было ничего военного. К синему кителю он носил брюки цвета индиго, которые, очевидно, были от гражданского костюма. От множества чисток они сильно выцвели.

Это был командир отряда Брейтенбах, в прошлом офицер резерва. Матросы называли его между собой «Хейн» — смерть. Брейтенбаху в прошлом довелось руководить рискованной операцией. Многие ее участники погибли, а он был награжден Рыцарским крестом с дубовыми листьями. При быстрой ходьбе и порывистых движениях высокие награды отчаянно бренчали на его груди.

Потом Брейтенбах служил заведующим филиалом больничной кассы, а во время войны был назначен командиром большого отряда кораблей.