Станойка Копривица-Ковачевич - Поймать лисицу

Наконец Йоле вышел во двор.

— Ну как, нашел что-нибудь? — спокойно спросил малыш, всем своим видом выражая пренебрежение к опасности.

— Не спрашивай. Давай-ка поторапливаться, — оборвал его Йоле.

"Надо же, он даже не замечает! — с досадой отметил Раде. — Не замечает, что я не боюсь!"

Когда вышли на улицу, в ноздри им ударил тяжелый запах гари, испражнений — какое-то невыносимое зловоние. "Как будто они простояли здесь целый месяц", — подумал Йоле. Он посмотрел в сторону своего дома, амбара, и что-то неудержимо потянуло его туда…

Но сначала был дом дяди.

— Смотри внимательно, — снова приказал Йоле мальчику, а сам юркнул в подвал.

Оставшись во дворе, Раде смотрел на обгорелые стены дома, вспоминая Лену и Влайко. "Где они сейчас, живы ли? Соберемся мы когда-нибудь вместе?"

Неподалеку была куча мусора. Чего только он там не увидел: окровавленные бинты, пузырьки, консервные банки, гильзы. Раде отпихнул ногой выброшенную конскую упряжь. "Здесь, видать, госпиталь был", — предположил мальчик, поднимая с земли пузырек. Подобрал еще какую-то коробочку, встряхнул ее — оказалась пустой. Поднес к носу — чем-то пахло. Он положил коробочку в карман. Туда же положил и несколько пузырьков, которые, правда, могли разбиться, настолько тонкими и хрупкими они были, но — была не была! "А этими бинтами перевязывали раны", — думал мальчик, обходя окровавленные бинты.

Вышел из подвала Йоле. Раде показал ему на недавно убранное картофельное поле, где высился небольшой холмик. Видно, там было что-то закопано.

Найдя поблизости палку, Йоле принялся разрывать холмик. Потом, опустившись на колени, вдвоем разгребали землю руками. На дне ямы они нашли свиную шкуру, по всей видимости недавно содранную. Йоле потянул ее на себя изо всей силы. Вместе со шкурой вывалилась и свиная голова.

— Это фрицы закопали, — сказал Йоле, запихивая добычу в мешок.

Он забросил мешок за спину, пошли дальше. Проходя по деревне, не удержались — остановились возле своего двора. Долго смотрели на пепелище. Йоле казалось, что вместе с домом, амбаром и Дарьей сгорело все, что было хорошего в его жизни. Раде дернул его за рукав:

— Пойдем, Йоле…

Глаза у мальчика были мокрыми. Йоле держался.

Ребята молча поднимались в гору, неся полмешка картошки, свиную шкуру и голову. Когда приблизились к месту, откуда утром наблюдали за деревней, солнце уже клонилось к закату. Йоле сбросил мешок на землю, сказал брату:

— Отдохнем немного.

Опустив свой мешок, Раде сел рядом с братом. Кругом стояла тишина. Не было слышно шелеста листьев и травы. "Неужели наступил мир?" — подумал Йоле.

Он грыз травинку, задумчиво глядя вдаль.

"Неужели мы с Йоле остались в живых? — думал Раде, глядя вниз, на сожженное село. — Хоть бы выстрел раздался, что ли… или пролетела бы птица… А то кажется, что все скрылось под землей".

И то ли от гнетущей тишины вокруг, то ли от накопившихся за время войны впечатлений, но у него вдруг стало так тяжело на душе, что он еле сдерживался, чтобы не расплакаться. Глядя на огромное красное солнце, опускавшееся за гору, Раде чувствовал, что с завершением этого дня кончается какой-то период в его жизни. Во всяком случае, это последний день, когда он вот так сидит рядом со старшим братом. И уже завтра, когда начнется новый день, он, Раде, не будет таким, как раньше. Каким он станет, неизвестно, главное — совсем другим!.. Это ощущение пронзило все его существо.

Перед тем как двинуться дальше, Раде еще раз посмотрел на солнце. Оно постепенно скрывалось за горой.

— Ты останешься таким же, а я — нет! — прошептал мальчик, обращаясь к солнцу, и зашагал вслед за братом.

По дороге к дому — вернее, туда, где они временно обитали, — мысли Йоле были заняты блестящим предметом, найденным у дяди. Йоле ни слова не сказал Раде о своей находке, с нетерпением ожидая момента, когда сможет спокойно рассмотреть ее. "Красивый, — думал мальчик, запуская руку в карман. — И до чего гладкий! А если эта штука стреляет? Да нет, не может быть, он же закупорен со всех сторон! Не бомба же это! — убеждал он себя, перебирая в памяти различные виды оружия, которые видел во время войны. — Это, конечно, не оружие, — рассуждал Йоле. — Скорее всего, какой-то инструмент инженерский. Может, для починки чего-нибудь…"

Йоле ничем не выдал своего беспокойства, хотя спрятанная в кармане "штука" жгла его, точно раскаленный уголь. "Эх, был бы здесь Рыжий, ему бы я показал. И Влайко тоже. Все вместе хорошенько рассмотрели бы".

На следующий день Йоле тайком от братишки достал таинственный предмет. Он был действительно красивый — блестящий, гладкий, размером не больше карандаша.

Положив на ладонь, мальчик разглядывал его со всех сторон. С одной стороны "штука" была запаяна, с другой же, сверху, мальчик вдруг обнаружил едва заметную поперечную линию, отделявшую корпус от головки."Ага, открывается здесь!" — часть, попробовал отвернуть ее, но она не поддавалась. "Может, внутри спрятана пуля?" — предположил Йоле. Мальчик встряхнул предмет, но он не издал ни звука.

— Нет, это не пуля, — сказал он вслух, оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не слышал, и снова спрятал находку в карман.

С этого дня Йоле постоянно носил с собой этот блестящий предмет, пряча его от чужих глаз, счастливый, что является единственным его обладателем. "Может, с ним я дождусь и освобождения? — весело думал он. — И когда вернется Рыжий, мы соберемся все вместе, как раньше, и я достану его и покажу им. Вот удивятся!"

Но чем больше мечтал он об окончании войны, тем почему-то меньше верил в это. "Далеко еще до конца. У кого сил хватит столько ждать?!" И хотя все вокруг только об этом и говорили, уверяя, что окончание войны — вопрос дней, мальчик не верил. Ему казалось, война не окончится никогда. Даже когда уйдут солдаты, она останется где-то рядом…

По ночам мальчик ворочался без сна, перебирая в памяти все, что произошло за последнее время с ним, с матерью, с Раде, со всеми людьми. Он пытался отбросить, выкинуть из головы эти мысли — мысли о войне, о бедах и лишениях, связанных с ней. Но стоило заснуть, как война снова приближалась — его преследовали картины бегства, ночной паники, людей, взывающих о помощи, ночевок без крова над головой. И именно в него целятся, именно в него стреляют. Всю ночь он бежит, бежит, задыхаясь, пока хватает сил. А они все гонятся за ним, преследуют, догоняют… И он не знает, где спрятаться, ему кажется, что земля слишком мала и скрыться на ней невозможно. Куда бы он ни повернул, всюду ему не хватает места, а они целятся в него, настигают…

Он просыпался в поту, обезумев от страха, подолгу не мог прийти в себя и поверить, что он здесь в безопасности, что он еще жив. Его успокаивал тихий голос матери, ее ласковая рука.