Богдан Сушинский - Черные комиссары

Это была Валерия, – во всяком случае, так она назвалась, – девушка, по какой-то странной случайности трижды подряд попадавшаяся ему на автобусной остановке, к которой привозил курсантов их «увольнительный», выловленный на шоссе рейсовый автобус. Остановка «Спортивная» традиционно считалась местом свиданий курсантов, давно пользовавшихся репутацией завидных армейских женихов. Но всякий раз девушка держалась особняком, ни к кому не бросалась, а чинно шествовала чуть в сторонке от всех, направляясь туда, куда устремлялся только Гродов – к спортзалу Ленинградской военно-морской базы.

Вряд ли она догадывалась, что в этом зале ему как бывшему самбисту предоставлялась возможность два часа увольнительной тратить «на поддержание борцовской формы». И даже нашелся спарринг-партнер из флотских старшин-сверхсрочников, такой же «пленник рукопашного боя», как и он.

– Но у девушки не было оснований жаловаться, – готов был возмутиться Гродов. И только теперь вспомнил, что уже однажды видел лицо этого берегового подполковника за рулем легковой машины, стоявшей у спортзала. Когда они с Валерией поравнялись с машиной, этот человек, тогда он был в форме, демонстративно отвернулся, деликатно давая понять: «Считайте, что я здесь не появлялся!».

– Уверены, что причин не существует? Абсолютно никаких?

– Мы всего лишь беседовали. Я предложил познакомиться, – по-школярски попытался оправдываться Гродов.

– Если вы считаете, что три сведенные на нет встречи – это для женщины не повод для возмущения, тогда конечно.

– Это… ваша дочь? Нет, просто родственница?

– Главное, что не жена, иначе мне, ревнивцу, пришлось бы пристрелить вас. А теперь хватит есенинской лирики, садись, – нахраписто перешел он на «ты». – Поскольку будем считать, что в агентурную сеть разведки я тебя уже завербовал, то сразу же приступим к деталям.

– Странный у вас способ вербовки, товарищ подполковник, – покряхтел Гродов.

– Меня ведь готовили к работе на азиатском направлении, а там, как ты знаешь, все построено на коварстве. Азиатском, естественно.

– Вообще-то, я еще хотел послужить в береговой артиллерии. Именно к этому я готовился, по этому профилю получал образование.

– И послужишь еще… какое-то время. Поначалу у меня возникла мысль сразу же отправить тебя в разведывательно-диверсионную школу, в группу контрразведки. Но теперь планы изменились. Впрочем, ты и так достаточно подготовленный, так что поедешь служить под Одессу, на секретный оборонный объект государственной важности. Но уже сотрудником армейской контрразведки, внештатным пока еще. И кодовая оперативная кличка у тебя хорошая, по-настоящему морская – Адмирал.

– Почему так сразу… Адмирал? – замялся Гродов.

– Вот видишь, ты уже не интересуешься, почему сразу «агент», а сразу же уточняешь, почему оперативная кличка Командор. А ты говоришь: «вербовка странная». Самая обычная вербовка. Что же касается Командора, то почему ты меня об этом спрашиваешь? Откуда мне знать, почему весь детдом звал тебя Командором? Наверное, потому и звал, что ты все время пытался щеголять в отцовской тельняшке да с форменной морской фуражкой не расставался, пока ее, в конце концов, не увели. Но впервые так назвал тебя директор детдома. С его «благословения» кличка тут же прижилась. Нет-нет, тогда еще никто тебя под колпаком не держал, просто с тех пор прошло не так уж и много лет. Воспитатели и одноклассники твои живы-здоровы, вот и собрали по крохам, по словечку.

Дмитрий удивленно покачал головой.

– Получается, что о детдоме вам тоже все известно…

– Не говоря уже о Севастопольском артиллерийском училище береговой обороны флота.

– Ну, там ничего особого не происходило.

– Ничего порочащего, хочешь сказать?

– Тогда вы почему-то вербовать меня не старались, – с ироничным упреком заметил Гродов. – А ведь за это время меня можно было основательно подготовить.

– И готовили. Училище окончил, офицерское звание получил, военную закалку прошел. Это, по-твоему, что, не подготовка?

– Но не контрразведчика же…

– Почему «не контрразведчика»? Знаешь, как меня готовили? Совсем молодого парнишку, необученного и почти неграмотного, заслали в банду басмачей. Трижды я был на грани провала, трижды меня ставили на колени, приставляя нож к кадыку. Такая закалка-подготовка тебя устроит? Могу организовать. Ладно, не пыжься, никто из нас не знает, на что он в действительности способен, как поведет себя в той или иной ситуации. Зато потом позволили служить в контрразведке Каспийской военной флотилии. Кстати, о подготовке. Ты ведь сразу, с первого курса, стал заниматься борьбой самбо, разве не так?

– Занимался, но исключительно для самообороны.

– Так вот, всякий контрразведчик обязан прекрасно владеть этими самыми приемами самбо, то есть «самообороны без оружия». И потом, разве у вас в училище действовала такая секция? Ты даже не знал, что подобная вообще в Севастополе существует, а приемам рукопашного боя вас обучали во время занятий по общей физической подготовке. Разве не так?

– Возражений не последует.

– Но однажды во время зачета по физической подготовке к тебе подошел невзрачный такой мужичок и, представившись сотрудником некоего спортивного общества, настоятельно посоветовал на следующий день явиться в спортзал базы подводников.

– Да, было такое, действительно, появился и посоветовал, – поползли вверх брови капитана.

– А потом до конца учебы в училище ты занимался по «особой усиленной программе ГТО для подводников», ни разу не задумавшись над тем, что название-то совершенно нелепое. А нелепость его происходила от того, что на самом деле вашу группу из двадцати спортсменов, собранных со всего Крыма, обучали по программе силовой подготовки контрразведчиков Военно-Морского Флота. Причем двенадцать членов группы уже были штатными сотрудниками этой благословенной Богом организации. И наконец, первое свое поощрение во время службы в Новороссийске ты получил за проявленную бдительность и задержание агента вражеской разведки, пытавшегося, соблазняя большими деньгами и обещанием переправить на Запад, – вербовать тебя еще более нагло, нежели это делаю сейчас я.

– Мне действительно пришлось задержать его прямо у расположения батареи.

– Но, проводя захват его левой руки, ты не обратил внимания, что в правом рукаве, на специальной подвязке, у «шпиона» была финка, которой он за милую душу мог бы вспороть тебе живот. Чтобы ты не мучился догадками, сообщу, что задержанный был нашим сотрудником, отрабатывавшим операцию по вербовке, с одновременной проверкой тебя на надежность.

Гродов извлек из кармана брюк платочек и вытер пот. Причем не потому, что в кабинете было так уж жарко. Ему не хотелось верить подполковнику, тот попросту подгоняет те факты, которые агентам контрразведки или кого-то там еще удалось собрать за время его учебы. Точно так же, как собрали их за времена его школярства. Но и в том, что Бекетов говорит неправду – тоже уверенности не было.