Богдан Сушинский - Черные комиссары

Крикнув румынам, чтобы не стреляли, Гродов проследил, как жандарм устало и шатко, словно крестьянин по свежей пахоте, направляется по кладбищенской аллейке к храму.

– Так мы что, в самом деле отпустим этих мамалыжников? – удивился Владыка.

– А ты хочешь, чтобы я бросил своих десантников на штурм церкви и усеял все это деревенское кладбище их телами? Нет, не хочешь? Из этого и будем исходить. Держать здесь блокаду до утра мне тоже не хочется. Нам нужен очищенный от врага плацдарм, и мы его получим. Все равно по окрестным плавням бродят сотни беженцев и дезертиров. Ну, так пусть их станет на четыре десятка больше.

Пока жандарм вел переговоры с капитаном и его бойцами, на связь вышел командир полевых стрелков Хромов. Комбат сообщил, что только что самый южный из островов их зоны, Большой Даллер, от солдат противника очищен, и что он оставил там пост из шести бойцов с трофейной шлюпкой. На остальных островах посты оставлять считает нецелесообразным, поскольку ни солдат противника, ни гражданского населения там нет.

– Кстати, – бодро завершил он доклад, – около двух десятков своих бойцов мне удалось посадить на трофейных коней.

– Поздравляю, капитан, с боевым крещением и первыми победами, – ответил Гродов. – Я доложу командованию о том, насколько успешно вы действовали на плацдарме.

– Честно признаюсь, что мне бы это не помешало. Я, знаете ли, человек служивый.

Гродов поиграл желваками и, на какое-то время забыв о комбате полевых стрелков, следил за тем, как к нему приближаются жандарм, священник и опиравшийся на плечо солдата румынский офицер.

– Пусть ваши конники, капитан Хромов, – молвил он, – объедут посты и прикажут им на ночь отойти подальше от плавней. И вообще, максимально сгруппируйте своих людей, чтобы избежать ненужных потерь.

– Будет выполнено, комендант.

– Они готовы сложить оружие, – еще издали уведомил Гродова жандарм.

– Вы в самом деле молдаванин? – спросил его капитан Олтяну.

Он действительно был ранен в бедро, передвигался с трудом и в целом выглядел неважно. Перевязка тоже была наложена неуклюже и давно потеряла свою белизну.

– Считайте меня полиглотом. Наши условия вам известны. Солдаты должны сложить оружие у входа в храм и подходить сюда с поднятыми вверх руками. Отсюда вы уведете их в урочище. Начнем с вас. Пистолет положите на надгробную плиту, и отдайте приказ солдатам. А вы, священник, возвращайтесь к своей пастве и передайте, что все молящиеся свободны. Куда они уйдут – в поселок или в урочище – это их выбор.

Пока румыны складывали оружие и под стволами десантников собирались вокруг своего командира, Гродова затребовали из штаба флотилии. Радист расположился метрах в двадцати от кладбища, на свежем пне ивы, у которой на берегу канала была сварганена примитивная скамейка из жердей.

– Вы почему не докладываете обстановку, товарищ капитан? – послышался в наушниках голос контр-адмирала Абрамова.

– Именно это и собирался сделать буквально через десять минут, как только завершу операцию.

– Какую… операцию?

– Принимаю сдачу остатков гарнизона поселка Пардина. Здесь пехотинцы и моряки, общей численностью чуть больше взвода.

– Значит, опять нужен транспорт, чтобы переправить сюда пленных?

– На сей раз пленных не будет, товарищ контр-адмирал.

– Что значит «не будет»?! – насторожился командующий. – Уж не хотите ли вы сказать, что всех их?..

– Они прекратили сопротивление при условии, что отпущу их восвояси. Без оружия, естественно.

– Но они уже пленные.

– Если это нужно для общей численности, мы возьмем других, товарищ контр-адмирал, – с чиновничьей улыбкой на лице заверил его Гродов. – Эти же сдавались под слово чести офицера. Под мое… слово офицерской чести, которое избавляет нас от потерь.

Командующий красноречиво покряхтел и произнес:

– Разве что, разве что… Решайте на месте. Какую территорию вы на данный момент контролируете, капитан? Я стою у карты.

– Теперь уже плацдарм составляет порядка сорока километров в длину, по течению реки, и от трех до пяти километров по ширине.

– И это – без каких-либо преувеличений?

– По самым скромным подсчетам, – не остался в долгу комбат. – Северная граница его – в километре от северного материкового стыка мыса Сату-Ноу, южная – по линии южной оконечности острова Большой Даллер. Притом что сам он, как и два острова севернее его, полностью контролируются нами.

Командующий выдержал паузу, очевидно, необходимую для того, чтобы пометить на карте границы «румынского плацдарма», а затем уже бодрым голосом произнес:

– Час назад командующий флотом признался, что мои сообщения с дунайского участка западной границы – единственный луч света, под которым отдыхает его душа. Мое новое донесение еще больше просветлит его, а заодно и Генштаб.

– Воюем, товарищ контр-адмирал.

– Лично вас, капитан, за десант представляю к медали «За отвагу», а за бои на плацдарме – к ордену Красного Знамени. Многих ваших бойцов тоже отметим по составленным вами и комиссаром спискам, естественно.

– Благодарю за доверие, товарищ командующий. И за неоправданную щедрость.

– Благодарить пока что рано. Как у нас на флоте говорят: «представили – еще не наградили». Хлопотал бы еще и о повышении в звании, но вы свое, капитан, только недавно получили, так ведь?

– Так точно.

– Просьбы к штабу флотилии имеются?

– Подбросить боеприпасов и забрать раненых, переправленных на мыс Сату-Ноу, куда, в штаб десанта, отбудет сейчас ротный комиссар Шатов, исполняющий у нас, в Пардине, обязанности второго батальонного, а точнее, комиссара плацдарма.

– Считайте, что уже решено. Кстати, как вам Шатов в роли комиссара?

– Плохо, когда комиссар – из бывших преподавателей мореходной школы, – продемонстрировал комбат стоявшему рядом Шатову свою характерную жестковато-ироничную ухмылку. – За малейшую провинность отчитывает всех, как курсантов. А в остальном – все по службе…

– Ну, извини, комбат. Для того комиссаров к нам и приставляют, чтобы мы с тобой не зарывались, – добродушно напомнил командующий. – Что еще?

– Надеюсь, что завтра же будет высажен десант в районе Килия-Веке, чтобы сковать южную придунайскую группировку противника. Или же подбросьте мне в подкрепление полк полевых стрелков генерала Егорова, и тогда я ударю с севера.

– Уже готовится десант, повторяю: го-то-вится…

– Так вот, когда уж десант совсем будет готов, прошу, чтобы на причале Пардины один из катеров взял на борт меня со взводом морских пехотинцев. В виде ударной штурмовой группы. В то же время комбат Хромов со своими полевыми стрелками нажмет с севера, отвлекая часть румын на себя.