Ахмад Дехкан - Путешествие на высоту 270

Парень, видно, здорово напугался. По его крикам о помощи я могу представить себе выражение его лица. К нему подбегают, поднимают его и несут. А Расул дышит так громко и сильно, что до меня с той стороны могилы доносится звук его дыхания.

Голоса затихают. Никаких движущихся теней больше не видно, кроме одной: вероятно, это кто-то из командиров. Но лай собак становится громче. Похоже, две своры грызутся. Иногда вдобавок к лаю слышен громкий и протяжный визг. Мне холодно, и я свертываюсь в калачик, обхватив колени.

Я стараюсь поудобнее прислонить голову к могиле и заставляю себя заснуть хоть ненадолго. Слышится возня Расула. Я прижимаю голову к камням, обхватив себя за ноги, и постепенно согреваюсь от собственного дыхания. Чувствую, что засыпаю. И визг собак постепенно отдаляется.

Что-то шуршит у меня над головой. Я поднимаю голову: Расул зовет меня. Я отклоняю голову назад, чтобы видеть его. Он ползет ко мне через могилу, причем я ясно слышу стук его зубов. А из горла его выходит нечленораздельный звук.

– Что? Что ты, Расул? – спрашиваю я.

Опираясь на могилу, он едва выговаривает:

– Стра-стра-страшно…

Что-то словно вцепилось ему в горло и не дает говорить. Я резко сажусь – хочу обнять его за плечи, как вдруг он падает куда-то вниз. Могила обвалилась, и Расул с криком упал в нее. Был – и не стало! Передо мной вдруг разверзлась яма, за край которой я хватаюсь рукой и заглядываю туда, вниз. И ничего не вижу, кроме двух светящихся точек, похожих на глаза испуганного кота, сверкающие в темное.

– А-а-а…

– Расул! Расул…

Абдулла приподнимается со своего места:

– Что случилось?

– Расул упал туда… Туда, в могилу.

Кто-то к нам подбегает с фонариком.

– Что происходит?

– Человек упал туда.

Он светит фонариком в яму. Лицо Расула оживает. Но оно такое бледное, словно покрыто известкой. Будто лицо мертвеца. Рот его полуоткрыт, а глаза невероятно выпучены. Руками он закрывает лицо, а рядом с его головой виден череп покойника.

– Давай руку! – говорю я, но он только смотрит без всякой реакции.

– Расул! Расул, давай руку!

Вдруг его сотрясает дрожь, и зубы начинают клацать.

– Ва-а-ай…

Опираясь на край ямы, я сползаю в нее. Под ногой у меня хрустят покойничьи зубы – звук отвратительный! Я хватаю Расула за руку, но всё его тело как судорога свела. Он дрожит, словно больной в лихорадке. Я беру его под мышки, и он пытается достать рукой до поверхности земли. Но рука его натыкается на истлевшую кость, видимо, бедренную. Словно током ударенный, он отшатывается, но я опять пытаюсь поднять его. Фонари светят нам прямо в лица. Челюсти Расула сведены. Мы слышим голос Абдуллы:

– Да что там такое?

Наконец, несколько рук подхватывают Расула и вытаскивают наверх. Опять фонарик светит в могилу, и я вижу, что кости скелета совершенно перемешались. Поскорее выскочив наверх, я беру Расула за плечи и трясу:

– Да что с тобой? Ничего страшного ведь!

Он падает головой мне на плечо, и я усаживаю его поудобнее.

– Ничего страшного, подумаешь…

Подходит встревоженный Мехди:

– Что тут у вас?

– Не знаю. Я лежал, он позвал меня. Я встаю, а под ногами яма.

Расул разрыдался – его прорвало. Давит головой мне на плечо, а от слез оно стало мокрым.

– Да ничего страшного!

Я отрываю его от себя, держу его за руку. Но он вновь пытается прилепиться ко мне. Несколько человек собралось вокруг.

– Расходитесь все по местам! – командует Мехди. – По местам!

– Кто-то… Кто-то из могилы… Из могилы поднялся… – лепечет Расул. – Я так испугался… Звал вас, но вы не отвечали. Перепугался совсем – так страшно было! Голова его – ну прямо как…

– Всё в порядке, – отвечаю я. – Тебе сон приснился.

Я подтаскиваю его туда, где лежит Абдулла. Сажаю Расула так, чтобы он опирался спиной о могильный холмик. Он в ужасе смотрит на эту новую могилу. Абдулла всовывает ему в руку горсть изюма:

– Поешь… Поешь.

Расул бросает изюм в рот и с жадностью жует. Состояние его необычно. Вторую горсть изюма он жует медленнее. Абдулла ложится. Вдали опять грызутся собаки, а небо у горизонта начинает светлеть. Кто-то, стоя на высоком могильном холме, запевает утренний азан.

С земли поднимается дым цвета молока. Я пробегаю мимо насыпи, которая тянется вдаль до бесконечности. Передо мной бежит Али, и он весь в крови. Я кричу:

– Али, стой!.. Стой, Али!

Он останавливается и оборачивается, и смотрит на меня расширенными глазами. Лицо его красное-красное – цвета крови. И вдруг я понимаю, что лицо его не совсем красное: его лицо залила кровь, и теперь она свернулась. Не веря тому, что вижу, я бормочу:

– Али!

И, как только это слово слетело с моих губ, черты его лица рассыпаются, и кровь летит к небу. Руки его отделяются от тела, а тело рушится, превращаясь в очень мелкие частички. Одни кусочки летят к небу, другие падают на землю в кучу. Я оцепенел от страха. Мне кажется, что этот ужас меня убьет. И в уши мне бьет звук взрыва. Кто-то позади зовет меня. Это Али. Я хочу повернуться и убедиться: действительно ли это Али? И не могу. Боюсь. Мое тело не подчиняется мне. Рука берет меня за плечо, и сердце мое едва не разрывается. Рука толкает меня, и звучит мое имя. Я кричу во всю глотку…

Я просыпаюсь. Весь дрожу, а мое лицо мокро от пота. Хватаюсь за отвороты спального мешка и пытаюсь натянуть его на себя. Оглядываюсь вокруг. Надо мной в кошачьей позе сидит Расул и смотрит на меня во все глаза. Возбужденно дрожащим голосом сообщает:

– Мехди… Мехди-ага говорит, срочно к нему идите, дело к вам есть…

Страх заставляет меня прервать его:

– Где Али?

– Вон он, – Расул показывает в конец палатки. – Спит. Не проснулся еще… Вставайте, Мехди-ага сказал, срочно к нему. Как хорошо всё, грузовики…

Я сажусь. Всё тело в поту, а сердце всё еще колотится.

– Грузовики приехали… Три автобуса приехало! Мы уезжаем. Уезжаем отсюда…

Звон его голоса, словно рашпилем, дерет мои нервы.

– Где это? – спрашиваю я.

– Что? – переспрашивает он и всплескивает руками. – Грузовики?.. Там у палатки каптенармуса. Ага-Мирза и Ага-Абдулла тоже пошли сдавать вещи. Спальники свои…

Его многословие выводит меня из себя. Я раздражен, непонятно, чем, и во рту горечь.

– Не знаешь, что у него за дело ко мне?

– Думаю, и вас хочет отправить, – отвечает Расул. – Ведь знаете же, дело в том…

Хлопнув его по плечу, я останавливаю его:

– Беги скажи, что я иду.

Одним прыжком он покидает палатку. Я вылезаю из спальника. Мне не по себе, и всё тело словно избито. Холодно. Надеваю бушлат, скатываю и завязываю спальник и выхожу из палатки. Холодный ветер хлещет в лицо. Небо затянуто плотными тучами, и похоже, что пойдет очень сильный дождь. Дождь того типа, от которых сходят сели и которыми всё заливает и смывает прочь. Я вижу Мехди и Масуда. Масуд, склонив шею, умоляет о чем-то. Ветер доносит обрывки его слов: