Ахмад Дехкан - Путешествие на высоту 270

– Что желаете купить? – спрашивает тот нового клиента.

– Ничего, только хотел позвонить, – и он подходит к телефону на прилавке.

– Кстати, я дал твоей маме номер этого телефона, – говорит мне Маш Раджаб. – Ты бы позвонил, чтобы семья не волновалась…

– Простите, господин, – перебивает его посетитель. – Но у вас звонок стоит два тумана?!

– А как вы думали? – строго отвечает Маш Раджаб. – Дешевые аппараты есть на улицах…

Он хочет продолжать разговор, но чуть промедлил, и я, воспользовавшись этим, быстро прощаюсь и выхожу. Не спеша иду вдоль арыка, и вот уже и наш дом. Теперь на меня никто не обращает внимания, так как облик мой вполне обычен. Остановившись перед воротами и подняв руку к звонку, я медлю. Почему-то мне страшно позвонить, тревожно как-то. Наконец я решаюсь и звоню. Сразу же слышу, как открылась дверь дома и как кто-то быстро, как ветер, идет к воротам. Это мама. Даже чадру несет в руке, не надев ее. Отворяет дверь и смотрит на меня, открыв рот. Шагаю во двор, и тут она рывком обнимает меня и осыпает поцелуями.

– Ройя, Ройя! Мустафа… Идите сюда!

Мустафа, перепрыгивая через ступеньки, бежит с крыльца в мои объятия. И Ройя, держась за перила крыльца, соскакивает вниз не менее быстро. Я еще не убрал руку, которой прикрыл рот, а мать уже спрашивает:

– Что там у тебя? Подожди, что там случилось?

И таким плавным движением, точно касается нежнейшей в мире ткани, она отводит мою руку от лица.

– Что? Что это? Ранен?

– Да нет, мама, это пустяк.

– Заходи в дом, я посмотрю…

Я не выпускаю из объятий Ройю, а Мустафа берет мой рюкзак, и мы заходим в дом.

– На-ка, держи! – говорю я ему и протягиваю блеснувший в бледных солнечных лучах осколок.

– Ах, как здорово, осколок! – восклицает Мустафа…

Я возвращаюсь с последнего экзамена. Всё еще морозит, и земля заледенела. Бледное солнце освещает ее, но большого эффекта это не оказывает. Такой лед этими лучам не растопишь.

Перед магазинами оживленно. Входят, выходят с покупками, с обновками. Приближается праздник!

Сворачиваю на нашу улицу и вижу человека, поставившего свой мотоцикл на подножку и изучающего табличку с номером нашего дома. Вот он звонит в звонок. В ожидании, пока откроют, он ищет что-то в багажной сумке мотоцикла. Я подхожу, и мама одновременно открывает дверь. Приехавший – старик, чья голова и шея замотаны выцветшим длинным шарфом.

– Вам телеграмма!

Я беру ее, а мама тревожно смотрит на меня. Пожилой мужчина не уезжает, переминается, и я лезу в карман и достаю ассигнацию в десять туманов. Получив ее, он заводит свой мотоцикл и едет сначала медленно, касаясь земли одной ногой.

– От кого это? – спрашивает мама.

Я разворачиваю телеграмму:

«Дорогой Насер, салам! Ребята передают привет. Мы собираемся навестить Али. Ждем тебя.

– Так, ничего особенного… – бормочу я в ответ матери.

Мы вместе с ней входим в дом. Когда я открываю дверь, в лицо из комнаты веет теплым ветром. И я вспоминаю горячие дуновения взрывной волны с ее запахом сгоревшего тротила.

АХМАД ДЕХКАН

Иранский прозаик. Родился в 1966 г. в г. Карадж недалеко от Тегерана. Участвовал в Ирано-иракской войне (1980–1988), является автором таких книг, как «Миссия закончена», «Тревожные минуты», «Последние дни», «Звезды Шаламче» и др. Книга «Путешествие на высоту 270» была впервые опубликована в 1995 г. и выдержала 19 переизданий. Произведения Ахмада Дехкана переводились на английский и другие языки, на русском языке публикуется впервые.

АЛЕКСАНДР ПАВЛОВИЧ АНДРЮШКИН

Переводчик с персидского и арабского языков, литературный критик, член Союза писателей России. Его переводы с фарси печатались в журналах «Иностранная литература», «Четки», в издательствах «Исток», «Вече» и др. Живет в Санкт-Петербурге.

Ага – «господин», уважительное обращение к мужчине. В разговорной речи, особенно в молодежной среде, нередко имеет дружески-шутливую окраску.

Хадж-ханум, хадж-ага — так называют людей, совершивших хадж; в обиходе – почтительное обращение к любому собеседнику.

Ханум — «госпожа», уважительное обращение к женщине.

Бандар — порт (перс). Имеется в виду, скорее всего, портовый город Бандар-Аббас.

Йалла — приветственное восклицание; в разговорной речи может означать также «Давай!», «Вперёд!».

Абгушт — традиционное иранское блюдо из баранины с горохом и картошкой, которое сначала долго варят, а заканчивают готовить прямо за столом: толкут вареное мясо и овощи пестиком, а потом едят с кусочками хлеба.

Мост Сират — мост через геенну, который могут перейти только праведные.

Йазид — омейядский халиф Йазид I ибн Муавийа, враг имама Хусейна.

Остад — учитель, наставник.

Коусар — название райского источника.

Арафатка (куфия) – мужской головной платок для защиты головы и лица от солнца, песка и холода. Название «арафатка» получил в русскоязычных странах в конце 1980-х годов, когда на телеэкранах часто появлялся лидер палестинцев Ясир Арафат, неотъемлемой частью образа которого была куфия.

Хусейние — особое помещение, в котором происходит обряд оплакивания имама Хусейна и иногда устраиваются религиозные мистерии.

Аджиль — смесь поджаренных соленых фисташек, фундука, очищенных земляных орехов, миндаля, гороха, тыквенных и дынных семечек.

В мусульманских странах вместо туалетной бумаги используется вода из водопроводного крана либо приносимая с собой в особых сосудах – «умывальниках для подмывания».

В годы Ирано-иракской войны многие бытовые услуги в тылу, предназначенные для фронта (пошив военной формы, ремонт боевой техники, производство продовольствия и т. п.), оказывались не за деньги, а за прочтение благодарственной молитвы – салавата. Таким образом люди, по разным причинам не имевшие возможности непосредственно участвовать в боевых действиях, старались оказать посильную помощь сражающимся на передовой.

Гуль — мифическое существо, оборотень в арабской, персидской и тюркской мифологии. Обычно изображается как существо с отвратительной внешностью и ослиными копытами.