Варвара Мордовских - Победа во имя мира

Сводный полк 4-го Украинского фронта возглавляли командующий фронтом генерал армии А. И. Еременко и комиссар сводного полка генерал-майор Л. И. Брежнев.

В первой шеренге старших офицеров шагал кавалер трех орденов Красного Знамени и многих других боевых наград, подполковник танковых войск Иван Егоров.

МНОГОЕ ПРИШЛОСЬ ИСПЫТАТЬ СОВЕТСКИМ СОЛДАТАМ, ОФИЦЕРАМ И ГЕНЕРАЛАМ НА ДОРОГАХ ВОЙНЫ. ИССУШАЮЩЕЕ ДУШУ ОТСТУПЛЕНИЕ, НЕПРЕРЫВНЫЕ, ОЖЕСТОЧЕННЫЕ БОИ. ДНИ, МЕСЯЦЫ И ГОДЫ РЯДОМ СО СМЕРТЬЮ. ДЛИТЕЛЬНЫЕ, ИЗНУРИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕХОДЫ — В ЗИМНЮЮ СТУЖУ И ЛЕТНИЙ ЗНОЙ, ПОД ЗАТЯЖНЫМИ ОСЕННИМИ ДОЖДЯМИ И В ВЕСЕННЮЮ РАСПУТИЦУ.

Передо мной пожелтевший от времени приказ о формировании южноуральского железнодорожного соединения. Это было в далеком и многотрудном сорок втором году.

На дрезинах, в пассажирских поездах, на тормозных площадках вагонов и в паровозных будках спешили в Челябинск будущие бойцы-железнодорожники. Многие из них имели большой опыт вождения поездов по сложному уральскому профилю. Прибывали вагонники, путейцы — крепкие парни. Для них работа в сильные морозы не в диковинку. Эшелоны загружались продовольствием, путейским и локомотивным оборудованием, автомашинами, инструментами, оружием, боеприпасами. 6 февраля 1942 года со станции Челябинск отошли три эшелона. Они направлялись на Волховский фронт.

Пропуская составы с танками, артиллерией и военными автомашинами, эшелоны продолжали свой путь.

Северная дорога. Это уже прифронтовая полоса. Стрелочные указатели, светофоры и окна зданий оборудованы специальными светомаскировочными устройствами. На станции Буй пути забиты составами. Поезда ждут отправления на восток. В них тысячи людей, вывезенных из осажденного Ленинграда.

Все ближе и ближе к фронту. Ложились спать не раздеваясь: была постоянная боевая готовность. Рыбинск, вокзал и прилегающие улицы заполнены военными. 29 марта — первый налет вражеской авиации на наши эшелоны.

Наконец добрались до места назначения. Узловая станция Будогощь в нескольких десятках километров от осажденного Ленинграда. Это уже фронт.

Наш штаб расположился на станции. Вагоны с людьми и материальной частью установлены на специально уложенные временные пути. Роем землянки — в них будем жить. Работа продвигается довольно быстро: почва песчаная.

Ночью над станционным поселком появилась группа немецких самолетов. С земли их встретил огонь зенитной артиллерии и пулеметов. Но, видно, полет был только разведывательный. Самолеты быстро ушли за линию фронта.

Через несколько дней наше хозяйство принимает вполне обжитой вид. Появились боевые листки, рассказывающие о положении на фронтах, о ратном труде воинов-железнодорожников.

Вскоре наша военно-эксплуатационная часть приступила к выполнению оперативных заданий штаба армии.

Противник понимал: парализовав головные участки дороги Будогощь — Кириши и Будогощь — Чудово, подходившие прямо к фронту, он лишит нашу армию оперативного подвоза боеприпасов и снаряжения. Ведь по местным болотным трассам автомашины не пройдут.

Утром 29 апреля, составив план работы, я пошел согласовать его с диспетчером: мы должны были убрать с путей предузловой станции сгоревшие вагоны и на платформах отправить их в тыл, на металлургические комбинаты. Не успел я пройти и десяти метров, как увидел шестерку «юнкерсов».

…Очнулся от какой-то глухой тишины. Вокруг воронки, куски рельсов. Вагоны отброшены взрывной волной и перевернуты на междупутье. Среди всего этого хаоса, как ни странно, продолжал стоять кран с поднятой стрелой. Издали он напоминал зенитную пушку. Люди поднимались с земли, отряхивались. Потерь не было, но путь имел серьезные повреждения.

Бомбежке подверглась и Будогощь.

Чудом уцелевшая телефонная станция в здании вокзала продолжала работать. За пультом управления телефонного коммутатора хладнокровно сидела Валя Лаврентьева. Валя прибыла из Златоуста. Даже раненная, она не покинула своего поста и продолжала отвечать абонентам: «Я — Будогощь… соединяю… связь прервана с объектом».

Фронт требовал свое, железная дорога должна действовать бесперебойно. Казалось, что станция мертва — на путях остовы вагонов, не видно паровозов, нет людей. Но это только казалось.

Жизнь начиналась с наступлением темноты. Люди работали напряженно — в короткий срок принимали грузы из тыла, и, сформировав поезда, отправляли их на фронт. Глубокое сознание того, что твой труд нужен фронту, заставляло всех трудиться с особым накалом.

Поезда отправлялись один за другим. Впереди шел бронепоезд. За ним — «летучка» с рабочими, боеприпасами, продовольствием и техникой. Паровоз находился в середине состава. Это давало возможность при подходе к передовой не расходовать лишних минут на маневры. Возвращались на станцию в обратном порядке.

Прибывали поезда с прифронтовых участков Октябрьской железной дороги. Их уже ждали маневровые локомотивы. На подножках паровоза, как часовые, стояли составители с запрятанными под плащи фонарями. Четкие распоряжения дежурного по путям почти не слышны. Только редкие свистки паровозов да лязг буферов выдают уходящие в замаскированные тупики и на перегоны поезда. А там уже новая спокойная команда — и начинается разгрузка вагонов.

Вражеская разведка, очевидно, пронюхала, что железнодорожное движение на нашем участке исправно. 10 и 11 июня фашистские бомбардировщики закружили над узлом. Началась бомбежка. Среди погибших был дежурный по парку Саша Тарасов. Его любили все. Всегда веселый, неутомимый, он показывал пример самоотверженной работы. Вся станция хоронила Тарасова, Бойцы-железнодорожники поклялись над его могилой, что будут трудиться не жалея сил и отомстят за гибель товарища.

…21 июня 1942 года. Теплый солнечный день. На передовую необходимо срочно отправить семь вагонов с боеприпасами. Нельзя было дожидаться ночи. И поезд повел днем опытный машинист Богданов при сопровождении главного кондуктора Е. К. Казадаева. В 16 часов прибыли к месту назначения. Не успели остановиться, как фашистские самолеты начали бомбежку. Загорелся вагон со снарядами, третий от паровоза. Самолеты пошли на второй заход. Несмотря на опасность, Казадаев, Богданов и сопровождавший поезд молодой лейтенант решили расцепить вагоны.

В горящем вагоне стали рваться снаряды. Загорелся второй от паровоза порожний вагон, следовавший для прикрытия. Теперь для расцепки состава надо так осадить поезд, чтобы винтовая стяжка вагонов оказалась в сжатом положении. Как назло, вагоны толкало взрывной волной один от другого. Наконец каким-то нечеловеческим усилием Казадаеву удалось сбросить стяжку. Быстро согнувшись, он подлез под буфер, затем побежал вперед, чтобы сделать отцепку головного вагона.