Варвара Мордовских - Победа во имя мира

На плацдарме собралось столько пленных, что к концу второго дня пришлось организовать их охрану самими пленными. Я решил использовать для этой цели румын: выдал им трофейные винтовки без затворов, и они с удовольствием, как мне казалось, загоняли в пустые окопы-землянки пленных фашистов и охраняли с особым тщанием.

Да, собственно, в той обстановке у меня другого выхода не было. Несколько дней и ночей до прибытия роты армейских разведчиков нам всем троим довелось спать не больше одного-двух часов в сутки…

Ожесточенные бои за расширение плацдарма длились до 11 ноября. Советские воины прочно удерживали плацдарм в ширину до 8 и в глубину — 12 километров, имея правый фланг на берегу Азовского моря, а левый — у северо-западной окраины Керчи.

Противник, подтянув дополнительные резервы, приостановил наступление наших войск. Теперь начались оборонительные бои, и для нас и для врага. С наступлением ночи на наших позициях все оживало: передвигались войска, подвозили технику, боеприпасы и продовольствие, совершенствовали оборонительные позиции. Разведку вели непрерывно днем и ночью — требовались все новые и точные данные.

Противник обрушил свой удар на десант в Эльтигене. Только за 4 и 5 декабря он выпустил 18 тысяч снарядов и мин, авиация произвела около четырех тысяч самолетовылетов. Начались ожесточенные бои. Десантные части получили задачу — пробиваться в район Керчи на соединение с нашими войсками.

6 декабря с боем вышла из окружения рота 386-го отдельного батальона морской пехоты под командованием капитана П. Г. Дейна. Группа десантников из состава 318-й стрелковой дивизии численностью до 500 человек прорвалась на южную окраину Керчи и закрепилась на склонах, обращенных к морю. Ночью сюда же еще вышло около ста человек. Не хватало боеприпасов, люди измотались в боях, имелось много раненых…

Северо-Кавказский фронт был реорганизован в Отдельную Приморскую армию. Штаб ее находился на Керченском плацдарме.

7 декабря был сухой морозный день с ветром. Море немного штормило. Часто появлялись немецкие самолеты-разведчики, и на командный пункт армии нет-нет да и залетит артиллерийский снаряд. О боях Эльтигенского десанта на склонах горы Митридат в штабе знали мало, чувствовалось напряжение и тревога.

Неожиданно меня вызвал начальник разведотдела армии генерал-майор А. М. Трусов. Там уже был подполковник Ф. Ф. Степанов и подполковник В. М. Червинский. Потягивая из стакана холодный, круто заваренный чай, генерал пригласил меня к столу, показал на карте Керчь и обведенную красным карандашом гору Митридат.

Южные склоны горы и пляж были также обведены красными кружочками, со всех сторон охваченными синими стрелками. Моя рабочая карта с подробно нанесенной обстановкой не требовалась, да и не подходила, как потом выяснилось.

— Предстоит нелегкая задача… — начал было генерал, но оборвал себя на полуслове, сказал суховато: — Нас ждут в блиндаже командующего, время не ждет. Пошли.

Я понял, что предстоит важное, ответственное задание.

С наступлением темноты мне надлежало с тремя разведчиками на катере прорваться в район пляжа Керчи, к подножию горы Митридат, установить контакт с окруженными там десантниками, выяснить обстановку и результаты доложить к 24.00.

За отвесной скалой у Жуковки, скрытой от наблюдателей противника, легко покачивался на волнах маленький катерок. Тихо работала машина, сгущались сумерки. Моряки-разведчики встретили меня на берегу немым вопросом: что предстоит? Я объяснил задачу, проверил оружие: зенитный пулемет, гранаты, автоматы. Все было в порядке. Ждали сумерек, обменивались шутками. Глядя на темнеющие волны залива, один спросил: «Товарищ майор, а что, если напоремся на морскую мину? Их там много». Я не успел ответить, как кто-то грубовато сказал: «Боишься? Высадим, пока не поздно».

…Катер продвигался к цели. Мы хорошо знали, что бухта минирована, справа на побережье огневые точки противника. Немцы беспрерывно освещали море длинными лучами прожекторов. Но в бухте стелился легкий туман, и удалось пройти большую часть маршрута незамеченными.

Вот и побережье, виден силуэт горы Митридат. И вдруг луч прожектора прошелся по катеру. Тотчас начался обстрел. Рывок, полный ход — и мы за выступом.

Медленно приближаемся к берегу. Обменялись сигналами. Причалили. Встретил нас подполковник Ивакин из 318-й стрелковой дивизии. В руках карта и фонарик, на шее — автомат, голова перевязана. Он сообщил, что с рассветом немцы попытаются уничтожить десант. Сказал, что в первую очередь нуждаются в боеприпасах, особенно в патронах и гранатах. Много раненых, их следовало эвакуировать немедля, ночью.

Катер лег на обратный курс, побережье по-прежнему освещалось ракетами, морскую гладь разрезали лучи прожекторов. Мы с величайшим напряжением возвращались с ценными данными. Вскоре я уже был в блиндаже командарма, докладывал обстановку.

Той же ночью, еще до рассвета, десантникам были доставлены боеприпасы, раненые эвакуированы и, кроме того, около тысячи человек из состава 83-й бригады морской пехоты были высажены для усиления — это дало возможность отбить атаки противника и эвакуировать в течение трех дней всех участников десанта.

Все это уже было потом, а мне после доклада командующему невыносимо хотелось спать: сказалось нервное напряжение. Утром горячо поздравляли друзья. За успешное выполнение этого задания мне был вручен орден Отечественной войны 1-й степени.

11 апреля Отдельная Приморская армия после мощной артиллерийской и авиационной подготовки прорвала оборону противника на Керченском полуострове и перешла в наступление. Передовые отряды войск и разведывательные отряды, стремительно обходя узлы сопротивления, выходили на главные маршруты, громили противника в тылах.

Наши действия оказались настолько стремительными, что уже 13 апреля весь Керченский полуостров был очищен от врага. В городе Старый Крым Отдельная Приморская армия встретилась с войсками 4-го Украинского фронта и партизанами, действовавшими в горах.

К 16 апреля советские воины вышли на восточные подступы Севастополя, заняли деревню Комары. Впереди Сапун-гора. Немцы стремились любой ценой удержать Севастополь. Вокруг города было три мощных оборонительных пояса. Наиболее сильным узлом сопротивления являлась Сапун-гора с шестью ярусами сплошных траншей, прикрытых противопехотными и противотанковыми минными полями и проволочными заграждениями в несколько рядов. В Севастополе и на мысе Херсонес укрепилась многотысячная армия немцев и румын.

Началась подготовка к штурму Севастополя. Для нас, разведчиков, это значило: вновь изучать оборону противника, огневые точки и узлы сопротивления на переднем плане и в глубине, до самого Севастополя, стыки и фланги, группировку, нумерацию частей и соединений.