Александр Гритченко - Подвиг на Курилах

Эта тишина пугала. Бабич притаился в кустарнике, огляделся. Земля вокруг вся, как в оспинах, в неглубоких воронках от мин. Кустарник посечен. Даже валуны в отметинах. Он уже собирался идти дальше, но вдруг услышал чужую речь.

«Никак, японцы?» — мелькнула тревожная мысль у Петра. Он даже приложил руку к тому месту, где спрятал донесение замполита.

Скоро он их увидел. Группа японских солдат — семь человек. Шли осторожно, цепочкой, винтовки с широкими штыками наперевес. У переднего на погонах были какие-то нашивки. За плечами у всех — ранцы.

Так вот они какие, самураи! Простое человеческое любопытство овладело Бабичем, который столько слышал о них, а видел вблизи впервые. Вовсе ничего в них нет необыкновенного. Маленькие, тщедушные, у четырех из семи на переносице очки в металлической оправе.

«Хлюпики, — пренебрежительно подумал он. — А что, если резануть их из автомата? Одной длинной очередью всех уложить…»

Он уже поднял свой автомат. Но японцы оказались не так просты, как ему показалось на первый взгляд. То ли Бабич был недостаточно ловок, и когда вскидывал автомат, хрустнул сломанной веткой, то ли у японцев были, что называется, «ушки на макушке». Во всяком случае, они в одно мгновение исчезли, как в воду канули.

Вот тут-то Петру стало не по себе. Подобраться к нему вплотную ничего не стоит, тем более, что вокруг него кустарник и валуны. Он, конечно, живым им в руки не дастся. Но утешение это малое. Ведь донесение может попасть к врагам! Бабич весь сжался, как тугая пружина, одним рывком выхватил из чехла гранату и метнул ее туда, где только что исчезли японцы. Взрыв. И сразу истошный крик, стоны. Значит, не зря бросал…

Петр вскочил, отбежав метров пятнадцать в сторону, упал за валуном. И как раз вовремя, потому что там, где он только что был, одна за другой стали рваться гранаты. Воспользовавшись поднятым шумом — взрывы, трескотня винтовочных выстрелов, сделал еще одну перебежку. Петр почти свалился в одиночный окоп, на дне которого валялись стреляные автоматные гильзы и куски окровавленного бинта.

«Кто-то из наших ребят здесь оборону держал, — догадался Бабич. — Теперь мне эта позиция вполне пригодится».

П. В. Бабич

Он-то понимал, что засиживаться ему в окопе никак нельзя. Кто знает, сколько японцев просочилось через боевые порядки батальона… Но и бежать напролом к берегу тоже опасно. Из-за любого куста могут свалить меткой пулей или гранатой. Одна надежда, что японцы не заметили, куда он исчез.

Но они хоть и носили очки, а были глазастыми — выследили. Едва Петр высунулся из окопа, по нему открыли огонь. К счастью, ни одна пуля его не задела.

«Сколько же их осталось? — размышлял Бабич. — Одного или двух я наверняка уложил гранатой. Если осталось человек пять, это не так много». Он даже обрадовался такой арифметике. Главное, не паниковать, действовать спокойно и осмотрительно.

Брошенная японцами граната разорвалась у самого бруствера. Правда, Бабичу она никакого вреда не принесла, но все же заставила насторожиться. Он успел заметить, откуда в него бросили, и тут же сам, в свою очередь, метнул туда гранату.

Результат он узнал по стонам, которые донеслись до него. На миг забыл об осторожности, и тут же будто вихрем с головы сорвало бескозырку. Он поднял ее со дна окопа — пуля вырвала клок материи возле самой звездочки — и снова надвинул на лоб. Стрелял Петр короткими очередями, хотя цели на видел, только знал, что она где-то совсем близко. Нельзя допустить, чтобы враги подползли к окопу. Тогда спасения не будет.

Он потерял счет времени. Казалось, прошла целая вечность, как замполит вручил ему донесение.

«Надо пробиваться. От сидения в этом окопе толку мало». Выложил две оставшиеся гранаты, вставил в автомат полный диск и приготовился рвать кольцо. В тот же момент вблизи застрочили автоматы, стали рваться снаряды. Послышалось такое знакомое и родное «ура».

Позднее Петр узнал, что замполита обеспокоила стрельба в тылу наших подразделений.

«Не Бабич ли напоролся на вражескую засаду»? — встревожился он и послал группу моряков на выручку.

Вот так и появился перед Петром Власенко.

— Не плохо ты здесь устроился. — Власенко разглядывал окоп, в котором принял бой Петр. — Трех самураев уложил, а четверо подползли к тебе довольно близко. Должно быть, хотели взять тебя живым.

— Спасибо, братки, что выручили! — поблагодарил Петр подоспевших на помощь матросов. — Ну, я в штаб.

Он добрался туда без происшествий. Если не считать того, что дважды попадал под сильный артиллерийский налет. Враги били по прибрежной полосе из орудий и минометов, мешали высадке новых сил на остров Шумшу.

Бабич вручил в штабе пакет и поспешил обратно, в свое подразделение.

А что было потом?.. Потом их осталось пятеро у поворота дороги. Сашу Водынина они с Михаилом Власенко принесли на плащ-палатке. Петр сам едва передвигался, тяжело волоча раненую ногу. На перевязанной руке Рынды сквозь бинты сочилась кровь. Один Иван Кобзырь из всех пятерых был пока в порядке…

За окном резко заскрежетала тормозами грузовая машина, так что Петр Владимирович даже вздрогнул. Как тогда танки… Надо было прорваться по узкой дороге; справа отвесная, как стена, скалистая высота, слева — болото. Все это на пути пятерых советских моряков.

Рокот танковых моторов нарастал, приближался. Десантники еще не знали, сколько бронированных машин приближается к их рубежу. Но сколько бы их ни было, они представляли весьма грозную опасность для советских воинов. Что можно противопоставить железному зверю, изрыгающему из пасти огонь? Не только «сорокапятки», как называли фронтовики 45-миллиметровое орудие, даже обыкновенного противотанкового ружья у них не было. И в самом начале боя понесли большие потери. А тех, что остались в строю, комбат сосредоточил на другом фланге, где тоже ожидали танковой атаки японцев.

Видимо, уже в последний момент самураи перебросили сюда несколько танков. Но сколько их было точно, ни Бабич, ни Кобзарь, ни раненый Водынин, не знали.

«Любой ценой не пропустить танки,» — припомнились Бабичу слова замполита. Он оглядел свой боезапас: несколько гранат, два запасных диска для автомата, десантный нож на поясе. «Вооружен до зубов! — иронически усмехнулся про себя Петр. — Да и у других тоже не густо. Гранат маловато, — с сожалением подумал он. — Танки пулями не остановишь. А надо… любой ценой».

У лейтенанта Водынина лихорадочно блестели глаза. Даже раненый, истекающий кровью, будучи не в состоянии самостоятельно подняться на ноги, он оставался командиром, ответственным за выполнение боевой задачи. И не случайно взгляды всех бойцов были обращены на него. А танки, между тем, приближались. Уже первая машина показалась из-за поворота.