Александр Шашков - Гроза зреет в тишине

Рыгор достал из кармана пачку немецких марок и бросил их к ногам своих слушателей.

— А вы, дядя Рыгор, деньгами не разбрасывайтесь! — обняв старика за плечи, весело сказал Кремнев. — Ведь они вам не легко достались.

— A-а, командир! — обрадовался Войтенок и, не вставая с пня, доложил: — Задание выполнил!

— Спасибо, дядя Рыгор! К награде представлю! — взволнованно заговорил Кремнев.

— Пойдем к тебе, новости есть, — мягко прервал его Войтенок.

Они спустились в землянку.

— Все, капитан, получилось точно так, как ты говорил. Бутылки, стаканы, консервную банку, ложки, даже окурки и пакетик от сонного порошка — все подобрали, проверили, на какую-то экспертизу в Витебск посылали! И парашюты, гады, нашли, — вздохнул Войтенок. — Столько хорошего шелка зря пропало!..

— Ладно, шут с ними, с парашютами, — улыбнулся Кремнев. — Новости-то какие?

— A-а... Есть. — Рыгор сел за стол, посмотрел на Кремнева, сказал с болью в голосе:

— С Валюшкой встречался, разговаривал. Трудно ей там жить. Красивая она. Вот Вальковский и донимает. Извелась девка совсем. Забрать бы ее оттуда. Просила: скажи Кремневу. Он меня должен помнить.

Василь опустил глаза. Ольховская была не в его подчинении, распоряжаться ею он не мог.

«И все же ей там не место теперь», — решил Василь и спросил:

— Она от группы Скакуна работает?

— От него, — подтвердил Рыгор, немного удивленный та кой .осведомленностью капитана.

— Если ты не против, я расскажу Скакуну все, что услышал от тебя сейчас, — сказал Кремнев, а про себя подумал: «И попрошу, чтобы он забрал ее из гарнизона...»

Вятичский железнодорожный мост, о котором шел разговор на поляне, действительно сильно охранялся. Четыре дота с крупнокалиберными пулеметами и скорострельными пушками, минометная батарея, две полосы колючей проволоки и минные поля, густо нашпигованные минами-сюрпризами, окружали его. Кроме того, примерно через каждый час, от станции к мосту и обратно курсировала автодрезина с пулеметом и четырьмя эсэсовцами на площадке.

...Проведя в лозняке целый день, капитан Кремнев опустил бинокль, вздохнул и сказал Шаповалову, лежавшему рядом с ним:

— Взять этот мост можно только штурмом. А для этого надо примерно две роты автоматчиков и взвод саперов.

Старший сержант молчал. По железной дороге, с пригорка, на мост катилась дрезина. Михаил следил за ней неотступно, нередка мельком поглядывая на ручные часы. И только когда дрезина достигла середины моста, произнес фразу, которую никто не понял:

— Одна минута пятьдесят восемь секунд...

— Ты что там, старшой, бормочешь? — удивился Кремнев.

— Считаю, товарищ капитан, — ответил Шаповалов. — Вон от того наклонившегося телеграфного столба до середины моста дрезина идет ровно одну минуту пятьдесят восемь секунд. Я проверил это три раза.

— Ну и что?

— А то, товарищ капитан, что эта дрезина может стать для немцев «Троянским конем».

Кремнев внимательно посмотрел на Михаила. Теперь он уловил в его словах какой-то скрытый смысл.

— Хорошо, поговорим после. А сейчас пора отходить.

Они шли всю ночь глухими незнакомыми лесными тропами: хотели попасть на свою базу раньше, чем взойдет солнце. И все же день застал разведчиков далеко от Зареченского озера и того места, где их ждали лодки. Появляться на озере среди бела дня было опасно, и Кремнев объявил привал.

Разместились в лесной глуши, закусили сухим пайком и, выставив часового, легли спать.

В лесу было необыкновенно тихо — как всегда поздней осенью. Последние два дня стояла теплая погода, прошли не по-осеннему сильные дожди, и снег, который выпал несколько дней назад, смыло бесследно. Кое-где на припеке, в затишье, скупо зазеленела трава. Зима, которая, казалось, уже объявила природе свой неумолимый и жестокий приговор, отступила, как говорится, в неизвестном направлении.

Кремнев тоже улегся под елью, бросив под бок охапку сухих еловых лапок. Но спать, как видно, не собирался. Достав карту, он долго изучал ее, делая карандашом какие-то пометки, потом закурил и тронул за плечо Шаповалова:

— Спишь?

— Да нет, товарищ капитан, — сразу отозвался тот. — Думаю.

— Ну, если не спишь, рассказывай про своего «Троянского коня».

...Выслушав подробный план диверсии, которую задумал Шаповалов, Кремнев долго молчал. То, что предложил старший сержант, было настолько неожиданно и просто, что на какое-то время капитан даже растерялся. В его голове никак не укладывалась мысль, что такую сложную задачу, где, казалось, не обойтись без законов высшей математики, можно решить с помощью простейших арифметических правил.

— Слушай, старшой, да это же просто гениально! — наконец произнес он и сел.

— Это, товарищ капитан, единственное, что нам под силу сделать, — скромно заметил Шаповалов.

— Вот именно, под силу! На всю эту операцию хватит шести или семи человек!..

— Мне лично нужны только двое: Мюллер и Бондаренко. Да еще форма лейтенанта-эсэсовца.

— Бондаренко не знает языка.

— И не надо. Будет сурово молчать. При его комплекции и при его характере это будет выглядеть вполне естественно.

— Сколько примерно понадобится тола?

— Для верности — килограммов сто.

— Не мало, — озабоченно протянул капитан и задумался.

— Тол можно попросить у партизан.

— Ну, что ты! — безнадежно махнул рукой Кремнев. — Мне Скакун рассказывал, как они тол добывают. Выплавляют из немецких мин и снарядов. Свяжусь с Центром, это будет надежней.

Медлительный двухкрылый самолет с Большой земли прилетел следующей же ночью и, по условному сигналу, сбросил все необходимое. Два тяжело нагруженных парашюта опустились на поле, невдалеке от заброшенного льнозавода. Ящики, обернутые ватой и брезентом, перенесли в лодки и переправили на остров.

...Это был клад, настоящую цену которому знает только тот, кому довелось воевать в глубоком тылу врага. В ящиках было сто пятьдесят килограммов тола, нужное эсэсовское обмундирование, тридцать тысяч автоматных патронов, четыре новеньких немецких автомата и два пистолета, шестьдесят ручных гранат, двадцать четыре магнитных мины, ручной пулемет и к нему — десять тысяч патронов и четыре запасных диска, двадцатидневный запас продовольствия из расчета на двенадцать человек, аптечка с большим набором медикаментов — от бинтов до порошков от кашля.

Кроме того, в один из ящиков были положены свежие газеты.

Кремнев развернул «Красную Звезду» и на первой же странице увидел сводку Совинформбюро. Фраза: «На Ржевском направлении бои местного значения», — была дважды подчеркнута красным карандашом. Кто это сделал и для чего, Кремнев понял сразу.