Александр Журавлев - Рассказы о героях

…Лежавший с Юркиным рядом Ильин, поглядывая на серое небо, недовольно бурчал:

— Погодка бы не подкачала. Ишь, с утра помачивает. А дороги здесь и без того мочажинами богаты. Не завязла бы наша артиллерия. Отстать может. Без пушек скучновато будет нашему брату, пехотинцу. Говорят, немец тут возле каждой деревеньки дзотов наготовил да мин понабросал.

— Ты что, Ильин, — возразил ему Комаров — солдат с коротко подстриженными усами. — Радоваться надо, вперед пойдем. Дождик не помеха, меньше стервятники беспокоить будут. Я, братцы, в любую погоду согласен наступать, лишь бы скорее фашиста прикончить. А ты погоду ругаешь.

Наконец в небо одна за другой взвились две долгожданные ракеты. Вслед за ними раздалась зычная команда:

— В атаку!

Как один поднялись бойцы и широкой цепью двинулись на вражескую оборону, основательно обмолоченную артиллерией и штурмовиками. Лица у всех суровые и решительные. Над полем раскатисто понеслось грозное ура.

Справа из рощи, сбрасывая на ходу зеленые ветки, вынырнули танки, густо облепленные пехотинцами.

Противник, не выдержав дружного натиска советских войск, подался назад. Оборона его оказалась прорванной. Завязался бой. Ранило командира взвода. В командование взводом вступил Юркин.

Во второй половине дня рота оказалась на подступах к деревне Бычихе. Немцы зло огрызались огнем. Донимал пулемет, стрелявший из дзота. Пришлось залечь.

Юркин решил уничтожить пулемет с тыла. О своем намерении доложил командиру роты Шапошникову. Тот согласился:

— Смотри только, не лезь на рожон. Прикинь все и действуй.

Юркин приказал Ильину и Комарову держать дзот под обстрелом, а сам, взяв гранаты, пошел по лощине в обход высоты. Немцы все свое внимание сосредоточили на залегшей роте, не давая ей подняться.

Борис подобрался к дзоту с тыла, улучив удобный момент, метнул в амбразуру одну за другой две связки гранат. Раздался взрыв. Из дзота повалил дым.

Шапошников подал команду:

— Вперед!

Через несколько минут рота первой ворвалась в Бычиху, захватив пленных, два орудия, три пулемета, автомашину с грузом.

Наступил вечер. Удлинились тени от сосен и кустов. Небо почти полностью очистилось от сизых туч.

Командир полка приказал роте Шапошникова закрепиться на безымянной высоте юго-западнее Бычихи. Обходя свой участок, командир роты подошел к Борису:

— Молодец, сержант! — похвалил он. — Толково организовал оборону взвода. И в бою себя проявил. Спасибо, друг.

Они закурили, а Шапошников продолжал:

— Слышал, в партию хочешь вступать? Что ж, верно решил. Охотно дам рекомендацию.

Той же ночью Борис написал на вырванном из тетради листке заявление.

«Прошу принять меня в ряды Ленинской партии. Буду биться с фашистами до победы. Если случится погибнуть за Родину, хочу умереть коммунистом».

Настал новый день. Взламывая вражескую оборону, наши войска все дальше продвигались на запад. При подходе к шоссе Полоцк — Шумилино гитлеровцы, засевшие в полуразрушенной деревеньке, преградили путь роте Шапошникова. Борис заметил западнее деревушки низину, густо заросшую кустарником с купами деревьев.

— Надо попробовать обойти немцев по низине и ударить с юга, — предложил он командиру роты.

Шапошников одобрил его замысел, пообещав поддержать взвод огнем. Однако предупредил:

— Только, судя по карте, кустарник по болоту тянется. Не завязли бы там? Если сильно заболочено, дай знать мне.

Юркин ответил:

— Проберемся. Козлами с кочки на кочку попрыгаем и выпрыгнем немцам в тыл.

Кустарник действительно тянулся по болоту. Между кустами проглядывали оконца воды, затянутые ряской, тут и там торчали торфяные кочки с пучками жесткой осоки. Гитлеровцы, считая, по-видимому, болото непроходимым, не беспокоились за свой фланг.

Неожиданный удар со стороны болота ошеломил фашистов. Боясь окружения, они начали отходить.

— Быстрее, — крикнул бойцам Юркин, — надо отрезать фашистов от дороги!

Стремительный бросок взвода задержал гитлеровцев. Некоторые из них бросили оружие, подняли руки. Оставив двух автоматчиков охранять пленных и трофеи, Юркин повел взвод к шоссе.

Когда командиру батальона доложили о выходе Юркина на шоссе, он приказал Шапошникову представить его к награде.

…Передовые подразделения дивизии вышли к Западной Двине. Немцы крепко уцепились за этот водный рубеж, укрепили берега инженерными сооружениями, создали хорошо продуманную огневую систему, рассчитывая надолго задержать продвижение наших войск. Для форсирования реки нужны были табельные переправочные средства, но они на этот раз отстали. Обстановка же требовала незамедлительных действий, чтобы не позволить противнику совершенствовать оборону и подтягивать резервы из глубины.

Командование дивизии обратилось к личному составу с призывом — кто желает первым перебраться на вражеский берег и захватить плацдарм?! Вместе с другими на это обращение откликнулся Борис Юркин, два дня тому назад принятый в партию.

В беседе с добровольцами командир полка говорил:

— Среди вас я вижу сержанта Юркина. Он в боях показал себя с лучшей стороны. Проявлял инициативу, смекалку. Думаю, и в захвате плацдарма он не подкачает.

После беседы командир полка подвел Юркина к карте и, указывая на красный овал, перехватывающий синюю жилку Западной Двины, пояснил:

— Вот смотрите сюда: слева деревня Улла, а вниз по течению Двины — устье речушки Уллы. Вам нужно с рассветом переправиться на противоположный берег в этом месте, захватить плацдарм и удерживать его до подхода батальона.

Накрапывал мелкий дождик. Западная сторона горизонта, затянутая сизо-свинцовой пеленой, предвещала ненастный день. «Моросит, ну и пусть, к лучшему, затруднит немцам наблюдение», — размышлял Борис, направляясь к бойцам. Отдав необходимые указания о подготовке лодки, оружия и боеприпасов, он пошел к начальнику разведки.

Пробрались к берегу, замаскировались в кустах. Начальник разведки объяснял:

— Запоминайте, сержант, ориентиры на том берегу. Они вам пригодятся. Смотрите, вон справа купа деревьев — устье речки Уллы. Там были сегодня засечены две огневые точки. А напротив нас — густой камыш и шиповник — хорошее место для высадки. Дальше прибрежная высота и траншеи противника. Они расположены выше, чем кромка берега. Перед ними есть мертвое пространство, к тому же поворот реки затрудняет наблюдение со стороны фрицев. Здесь вам и нужно переправляться.

Незаметно спустились сумерки, они быстро сгущались, переходя в безлунную ночь. Монотонно струила свои прохладные воды Двина. От легкого ветерка таинственно шуршал камыш. Испуганно подрагивали нависшие над водой ветки ивняка. Казалось, все погрузилось в глубокий сон. Но тишины не было. Ее нарушали далекие залпы, полеты «кукурузников», сбрасывавших на головы фашистов зажигательные бомбы и гранаты, работа моторов…