Александр Коновалов - Небо зовёт

— Товарищи курсанты, именно курсанты, а не курсантки, мы прибыли на место вашей будущей учёбы. Сейчас старшие групп расселят вас по комнатам, обеспечат горячим обедом, спецодеждой, дадут два часа отдохнуть и в 17.30 соберёмся в клубе, где ознакомим вас с программой обучения, целями и задачами, поставленными перед нами. Всё, разойдись!

Анна Васильевна повела нас в длинное одноэтажное здание барачного типа. В бараке был общий коридор, а по обе стороны жилые комнаты. Нас с Ниной поместили в маленькую комнатку с одним окошком. В комнате было чисто и уютно. По бокам стояли две железные кровати с панцирными сетками, застланные шерстяными солдатскими одеялами. Возле каждой кровати стояли тумбочки для личных вещей.

Посередине комнаты, ближе к окну, стоял стол с двумя табуретками. В стенку со смежной комнатой была вмазана печка–голландка с топкой, выходящей в коридор. В углу напротив печки стояла вешалка.

Вот и весь скромный вид нашего временного жилья. Оглядевшись, Нина восторженно заметила:

— Ленка, комната на двоих со шторами на окнах, да это же санаторий, а не какой–то лагерь. Даже не во всех гостиницах есть номера на двоих.

Я воздержалась от комментариев, но заметила:

— О том, как отдохнём в этом санатории, потолкуем, когда будем возвращаться домой, а сейчас давай устраиваться.

Разложив вещи по местам, вышли на улицу. Осмотрелись по сторонам, и на душе стало жутко и неспокойно.

Поляну в несколько гектар, где был размещён городок, окружал старый дремучий лес. Стеной стояли вековые дубы, липы, берёзы и клёны. И мне на миг показалось, что это не деревья, а какие–то сказочные зелёные великаны, шелестя листвой, двигаются на незваных пришельцев, нарушивших лесной покой, чтобы смять и втоптать их в землю.

Пройдясь по посыпанным свежим песочком дорожкам, обнаружили, что городок наш состоит из десятка строений барачного типа. Вся территория была обнесена двухметровым деревянным забором с колючей проволокой наверху. Вдоль забора по всему периметру была проложена беговая дорожка метров пяти шириной. Чуть в стороне виднелась спортивная площадка с полным набором гимнастических снарядов. Девчата из других комнат тоже повыходили на улицу, чтобы познакомиться со своим новым местом обитания. Однако долго прохлаждаться нам не дали. Раздалась команда дежурного: «Строиться на обед!». Подумалось мне тогда: «Ну и зачем строиться, если столовая в ста метрах, могли обойтись и без строя». Однако у руководства школы на этот счёт были свои соображения. Столовая размещалась в таком же типовом бараке, как и жилые помещения. Вся наша группа «Медиков» во главе с Анной Васильевной разместилась за одним длинным столом, как в большой деревенской семье. После двухдневного питания всухомятку, обед нам показался необыкновенно вкусным, хотя и состоял из обычных мясных щей, котлет и пшённой каши с мясной подливой. На третье подали компот из сухофруктов. Хлеб не нормировался и можно было есть до отвала. После сытного вкусного обеда девчата повеселели. В казарму, как окрестили мы своё новое жильё, привели нас снова строем. Я не удержалась и спросила нашу старшую:

— Анна Васильевна, мы же не солдаты, чтобы ходить строем и всё делать по команде.

Она не возмутилась, и спокойно ответила:

— Запомните, товарищ Панфилова и все остальные тоже, наша школа подчинена военному ведомству и поэтому дисциплина, распорядок дня, система питания, труда и отдыха, будут такими же, как в любом воинском подразделении. За нарушение воинской дисциплины будут применяться взыскания в виде: нарядов вне очереди, объявлением выговоров с занесением в личное дело и другие меры морального воздействия, вплоть до отчисления из школы с «волчьим билетом». Надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю. Далее, мужчин в школе будет немного, это охрана, которую осуществляют солдаты срочной службы, начальник школы и десять инструкторов и тренеров по изучаемым предметам. Однако все они приехали сюда с жёнами, и не советую даже думать о любовных шашнях и не о том, чтобы влюбляться. Это тема отдельного разговора, но сразу предупреждаю, если не хотите испортить себе жизнь, заприте свои чувства, эмоции и страсти на большой амбарный замок и держите их взаперти, пока не закончите учёбу.

Нина не удержалась и тоже спросила:

— А в увольнение нас пускать будут?

— А куда вы пойдёте в увольнение? Кругом лес и ближайший районный городок находится от нас в двадцати километрах, но дело не в этом, просто в учебную программу не входит контакт с местным населением и вы надеюсь, догадываетесь, почему? В школе мы будем находиться безвыездно восемь месяцев, после чего разъедитесь по своим учебным заведениям, получите дипломы по гражданским специальностям и приступите к работе по избранной профессии.

— А почему восемь месяцев, а не шесть, как нам говорил комиссар?

— Я не знаю, что вам говорил комиссар, но наша программа рассчитана на восемь месяцев, и надо набраться терпения выдержать первое ваше испытание. С вопросами закончим. Сейчас объявляю «мёртвый час». Сегодня на отдых вам дали два часа, а во все последующие дни будете отдыхать полтора часа с 16.00 до 17.30. Сегодня, как уже было сказано, начальник школы собирает нас в клубе, где ознакомит курсанток о целях и задачах школы, а также ответит на ваши многочисленные вопросы. И ещё, чтобы вы знали, я буду у вас командиром отделения — это официально, а, по сути, воспитателем, наставником и советчиком во всех ваших делах. Кроме того, я буду вести у вас немецкий язык и большую часть времени будем общаться на этом языке.

У нас было ещё много вопросов к новой «мамке», но она сказала, как отрезала: «Отбой».

Мы действительно были измотаны в дороге, без лишних слов разобрали постели и впервые за три дня, раздевшись, легли в чистые постели. Живительный сладкий сон, словно любимый мужчина, заключил нас в свои объятья и увлёк в мир волшебных страстей и несбыточных грёз. Сон настолько был сладостным и крепким, что «мамке» пришлось нас, в буквальном смысле, стаскивать с постели. Чтобы прийти в себя, пришлось нам с Ниной проделать несколько гимнастических упражнений и облиться холодной водой. Только после этого почувствовали себя отдохнувшими и бодрыми.

В назначенное время все собрались в клубе. Это было небольшое помещение мест на сто, с маленькой сценой, в глубине которой висел экран для демонстрации кинофильмов. В зал, кроме нас, курсанток, пригласили инструкторов и обслуживающий персонал. Начальник школы не заставил долго ждать, вышел из–за кулис и подошёл к импровизированной трибуне. Это был тот самый майор, который встречал нас на полустанке. Сегодня он выглядел великолепно. Статный, красивый, с прекрасной армейской выправкой, создал о себе прекрасное впечатление. На нём были тёмно–синие офицерские брюки–галифе, тёмно–зелёная шерстяная гимнастёрка, подпоясанная широким командирским ремнём с портупеей, а на груди красовался орден Красного Знамени. Он встал за трибуной, окинул взглядом зал и начал: