Брюс Федоров - Острова желаний

Не без трудностей преодолев десять километров пути, беглецы всё же вышли в намеченную точку и только здесь, разобрав завал из листьев банановой пальмы и обнаружили под ним лодку с мотором и запасом топлива и воды. Влад с Михаилом ощутили надежду благополучно выбраться из передряги и ещё раз с благодарностью подумали о своих друзьях из племени майя, всегда надежных, всегда бескорыстных.

Боевые товарищи погрузились в бесконечный макрокосмос джунглей, который в этот день, как и всегда на протяжении тысяч и тысяч лет, жил своей обычной звонкой и беспокойной жизнью. Этот мир был наполнен разнообразными криками и вздохами, и только периодический рев бабуина возвещал, что солнце давно перевалило за полуденную черту и скоро начнет клониться к закату. Напряженно вслушиваясь в эту вековечную лесную какофонию, друзья пытались различить, нет ли среди них резких как сухая сломанная ветка трелей автоматных и пулеметных очередей или характерных ухающих взрывов ручных гранат. Но нет. Ничто не указывало на то, что где-то завязался короткий и беспощадный бой. Джунгли умеют хранить чужие тайны и быстро затягивают свои раны, нанесенные безжалостной рукой человека.

Оттолкнувшись от илистого берега Влад и Михаил вывели свое утлое, но столь спасительное в сложившихся обстоятельствах суденышко, на быстрину и дернули ручку завода мотора, который разок чихнув, быстро откликнулся уверенным рокотом, вспенивая винтом за кормой воду. Ну а теперь всё, прочь из этой негостеприимной страны. Сейчас основная задача состоит в том, чтобы выскочить на главное русло реки и по ней добраться до Атлантического океана. А это как-никак километров пятнадцать пути и надо поторапливаться. До заката оставалось всего на всего три часа.

– Как ты думаешь? – спросил Михаил своего товарища, – успеем добраться до острова до темноты?

– Должны, – откликнулся Влад, разместившийся на носу и решивший выполнять роль вперед смотрящего. – Лучше прибавь-ка оборотов, а я буду посматривать, чтобы мы не наскочили на полузатопленные в реке деревья и крупные сучья. Застрять сейчас здесь обернулось бы для нас катастрофой.

И вот, наконец, берега реки разбежались в стороны, и пропали в бескрайних просторах Атлантики, часто снисходительной к своим труженикам, рыбакам и мореходам, но иногда беспощадно суровой к новичкам и само отречённым и самонадеянным искателям приключений. Бог морей Посейдон признает только одно отношение к себе со стороны людей: безграничное уважение и беспрекословное послушание.

В этот день океан вел себя беспокойно, что-то или кто-то пытался разъярить его.

– Это последствия "Эль Ниньо", – стараясь перекричать порывы ветра, воскликнул Влад, повернувшись к Михаилу, – уйди в сторону, надо преодолеть встречные волны, как это нам показал капитан Гало, – иначе мы не вырвемся в океан.

Видно действительно "Эль Ниньо", это сумасбродное и крайне опасное погодное явление, предварительно вспахав водные равнины Тихого океана, теперь решил перекинуться на Атлантику, раскачав и взлохматив его просторы.

Прошли очередные полчаса. Лодка удачно выскочила в океан, лишь немного зачерпнув бортами воды на речных перекатах.

– Теперь главное, чтобы хватило топлива и не сбиться с курса, – скороговоркой проговорил Влад, опять развернувшись к Михаилу, – на нашей карте этот островок не обозначен, так что идем только по компасу. До него хода час-полтора, от силы. Если промахнемся, развернемся в сторону бразильского берега. Ночью болтаться в океане на этой прогулочной лодке безрассудно.

Занятый управлением мотора, Михаил лишь согласно кивнул головой. Лодка, переваливаясь на пологих волнах, неуклонно продвигалась вперед. Дувший с океана ветер стал постепенно стихать, превращаясь в легкий бриз, и, наконец, к радости отчаянных мореходов сменил свое направление на попутное. В души путников вселилась уверенность в благоприятном исходе морского перехода. Шло время, и постепенно друзья начали замечать, что всё чаще стали встречаться береговые птицы, болтавшиеся на воде как поплавки кокосовые орехи и оторванные ветви банановых пальм.

– А вот и наш остров, – громко воскликнул Влад, протянув руку в сторону, выступивших из океана гряды невысоких черных скал. – Через двадцать минут мы должны быть у цели.

– Да, но, если нам повезет, – откликнулся Михаил, вытирая с лица водяные капли, которые на него регулярно закидывал усилившийся ветер, опять сменивший свой капризный и непредсказуемый характер и ставший резким и порывистым. – Ты посмотри, какие за нами идут волны.

Подхваченная стремительным бегом волн, лодка ускорила свое движение и уже не плыла, а почти летела по направлению к острову, цепляясь за крутые гребни водяных исполинов.

Перебравшись с носа на корму, поближе к своему товарищу, Влад, стараясь перебороть разбойничий посвист ветра и грохот, срывающегося на хрип работавшего на полных оборотах мотора, в полный голос прокричал ему. – Миша, между скалами должна быть бухта. Смотри не промахнись. Это наш единственный шанс.

– Сделаю, всё что смогу, но шансов у нас немного, в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят. Не больше, – также в полный голос прокричал промокший насквозь Михаил.

Лодка то срывалась вниз, то вновь взлетала круто вверх, карабкаясь по громадной спине очередной водяной горы, и тогда с её вершины открывались спасительные берега острова и казались совсем близкими. Ветер уже не свистел, а ревел, сметая с одичавших и безумствовавших волн мириады брызг, и размашистыми гигантскими пригоршнями бросал их в утлое суденышко и на спины и головы, согнувшихся под напором взъярившейся океанской стихии людей, посмевших бросить вызов самому богу морей. Время изменилось и стало другим: секунды растянулись в минуты, которые превратились в часы бесконечного мучительного ожидания. Ожидания решения их судьбы.

Оба смельчака оглянулись назад, ведомые надеждой, что их испытания уже кончаются и что они скоро окажутся на столь желанном и уже близком берегу острова и влажный морской песок будет для них самой удобной спальной периной, на которой можно будет забыться глубоким сном и отойти от тягот кочевой жизни и перенесенных тревог.

Однако то, что они увидели у себя за спиной вряд ли можно было назвать спасительным исходом.

Это был пресловутый девятый вал, который неумолимо приближался и всё рос и рос, гоня перед собой новые легионы ветра и звуковую волну, которая выворачивала все внутренности так, будто кто-то безжалостный и неумолимый начал постепенно вскрывать черепную коробку и искусно словно кулинар на адской кухне медленно со знанием дела перемешивать ложечкой воспаленные диким напряжением мозги, готовя прощальную трапезу. Это была ликующая песня моря.