Николай Чергинец - Сыновья

— В Турции, — под хохот слушателей, не задумываясь, ответил Сейсейбаев.

— Молодец! Тебя отсюда одного нельзя отпускать. Точно не в ту сторону побежишь. Бендеры, Сейсейбаев, — это молдавский город.

— Рассказывай дальше! — торопили солдаты.

— Так вот, Петр I потребовал от Карла XII выдачи Мазепы. А Мазепу охватил такой панический страх, и скорее всего от этого на него напали вши. Мазепа выл и скребся, стряхивал, точно как ты, Сейсейбаев, вшей горстями, но они мгновенно возвращались. Мазепу заели вши.

— Ты неправду говоришь! — возмутился Сейсейбаев. — Они меня грызут уже сколько месяцев, а я живу!

— Правильно. Ты же не предатель. Но не один Мазепа поплатился жизнью. Вши в свое время заели римского диктатора Суллу. Мало того, они, эти маленькие насекомые, загрызли огромного иудейского царя Ирода, а испанского короля Филиппа Второго вши продолжали грызть в гробу даже мертвого.

Леонова отвлек Тамарин.

— А если попросить у духа, который записку принес, какого-нибудь лекарства для ран? Боюсь, как бы у Викулина не случилось заражение.

— Тогда надо Сейсейбаева проинструктировать.

— Ага. Давай его сюда.

Леонов негромко позвал:

— Сейсейбаев, иди сюда.

Они поставили перед Сейсейбаевым задачу: незаметно для других душманов попросить лекарство у возницы для тяжелораненых.

— А как я его узнаю? — спросил Сейсейбаев.

— Я покажу тебе его, — успокоил Леонов и добавил: — Мы постараемся отвлечь внимание тех, кто с ним придет.

Сейсейбаев молча кивнул головой и почему-то спросил у Леонова:

— Слушай, а ты не обманул меня? Город Бендеры точно находится в Молдавии?

— Иди ты… — чертыхнулся Леонов. — Давай лучше поближе к дверям пробирайся.

В полдень принесли еду. Леонов показал Сейсейбаеву на возницу, а сам вместе с Николаевым и Тамариным начали говорить остальным душманам все, что взбредет в голову, отвлекая внимание от возницы.

Вечером возница не только передал Сейсейбаеву небольшой сверток, но и успел шепнуть, что он постарается принести лекарство.

Когда охранники ушли, Тамарин, не прячась, развернул записку.

— Товарищи, нам удалось установить связь с афганскими военнопленными, которые содержатся душманами в этом же центре. Предупреждаю, это для каждого из нас — военная тайна. Говорю вам об этом для того, чтобы вы видели, что побег реален. — Тамарин негромко начал читать — «Дорогие советские друзья! Мы знаем о вашем протесте. Знайте, мы с вами. Посылаем вам бумагу и карандаши. Человек, который передаст все это — верный товарищ. Он нам сказал, что у вас есть люди, которые знают дари. Лекарство он вам достанет. Сообщите, что еще надо.

Да здравствует афгано-советская дружба!»

— Здорово! — восхитился Салуецкий. — У нас есть связь!

— Радоваться еще рано, — заметил Николаев. — Один наш неточный шаг, и все потеряно. Нам надо притупить бдительность охраны.

— Не только охраны, — добавил Тамарин. — С этого момента мы должны вести себя и с духами, и с их иностранными советниками спокойно. Надо, чтобы они подумали, что мы смирились со своей судьбой.

Тамарин оторвал от листа маленький кусочек и, тщательно выводя слова, написал:

«Товарищи, если можете, пришлите нам схему-план этого объекта. Укажите на нем, где стоит охрана, ее количество, в каких помещениях находитесь вы сами. Нас всех заковали в цепи, постарайтесь найти и передать нам напильник или что-нибудь, чем можно пилить металл».

Протянул записку Леонову.

— Отдашь ему. А ты, Сейсейбаев, постарайся выяснить у связного, выводят ли на улицу военнопленных.

— Есть, — четко ответил Сейсейбаев.

Парни на глазах подтянулись. Они явно воспрянули духом.

И когда Тамарин начал объяснять Леонову, почему он решил сказать всем о переписке, Леонов перебил его:

— Ты очень правильно сделал, Петя, я только жалею, почему мы раньше не сообщили об этом. Может быть, и Валерий с Сергеем остались бы в живых.

— Вряд ли. Они сами передвигаться не могли и, чтобы не обременять нас, решили пожертвовать собой. Жалко ребят до слез.

Тамарин подошел к двери и громко постучал. Сразу же открылось небольшое окошко, и в нем появилась заросшая рожа охранника.

Тамарин подозвал Сейсейбаева:

— Скажи ему, что мы просим прислать к нам самого старшего.

Сейсейбаев на дари сказал все это охраннику.

Охранник, ничего не сказав, захлопнул оконце.

Потянулись томительные минуты ожидания.

Прошло не менее часа, и окошко открылось. В нем худощавое, усатое лицо.

— Что вы хотели?

Тамарин через Сейсейбаева спросил:

— Вы старший?

— Да.

— Мы вас очень просим оказать медицинскую помощь нашим раненым.

— Не надо было бунт поднимать, тогда бы и целы были, — усмехнулся душман.

— Ваши охранники сами напали на нас.

— Зачем вешаетесь?

— Больше такого ни с кем не случится.

Душман снова ухмыльнулся. Он был приятно удивлен тоном разговора шурави и с любопытством осмотрел всех.

— Хорошо, подумаем.

Окошко захлопнулось.

На вокзале Вера Федоровна протянула Шувалову конверт.

— Юра, здесь письмо командиру вашего батальона Михаилу Петровичу Бунцеву. Я была неправа, о чем и пишу ему.

— Хорошо, Вера Федоровна, я передам. Но и вы нам пишите.

— Конечно, Юрочка, сынок, я буду писать вам, но и вы, ребятки, не забывайте меня. Вы все для меня — родные, — и Вера-Федоровна заплакала.

Удрученная, с ноющим сердцем, она пришла домой, выпила лекарство и стала ждать Сергея, который работал во вторую смену.

Какое-то смутное беспокойство не давало Вере Федоровне заниматься домашними делами. И вдруг она догадалась. Ее беспокоил Алефин. Когда Вера Федоровна возвращалась домой, то случайно увидела Алефина и Солдунова. Они стояли у входа в магазин и весело разговаривали.

«Нет, такой человек ничему хорошему не научит Александра, который и так находится в ужасном положении», — падумала она о Солдунове и решила завтра же идти в институт.

Утром ректора на месте не было, и Вера Федоровна попросилась на прием к проректору.

Еще довольно молодой, энергичный проректор по учебной работе принял Веру Федоровну доброжелательно. Она, когда начинала разговор об Алефине, о себе сказала только то, что ее сын воевал в Афганистане, поэтому ее волнует судьба бывшего воина-интернационалиста.

— Так, говорите, он закончил первый курс? — спросил проректор.

— Да, а затем его призвали в армию.

— Служил в Афганистане? Награжден?

— Да, я же говорю…

— Пусть зайдет ко мне. Я не вижу причин для отказа бывшему солдату.

Поблагодарив, Вера Федоровна сразу же позвонила Чайкиным.

— Пашенька, здравствуй, я не разбудила тебя?

— Здравствуйте, Вера Федоровна. Я не спал, ремонтировал утюг, и пока добрался от кухни до телефона, прошло много времени.