Николай Чергинец - Сыновья

Проверяющих оказалось четверо: старший группы подполковник и трое младших офицеров. Их форма резко отличалась от той, которую носили военнослужащие ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Все четверо — показательно-подтянутые, с блестящими нашивками и петлицами.

Подполковник сухо спросил у Бунцева:

— Замполит батальона, надеюсь, не в отлучке? Комбат вспыхнул, хотел ответить резко, но заставил себя сдержаться.

— Заместитель командира батальона по политической части майор Шукалин не в отлучке.

— Так где же он?

— Беседует с представителем министерства государственной безопасности Афганистана подполковником Джалалом.

— Как беседует? Он, надеюсь, поставил в известность кого следует о предстоящей встрече и беседе с представителем иностранного государства?

Бунцев перевидал на своем веку разных проверяющих. Этот, скорее всего, из тех, которые приезжают с одной целью: найти недостатки, и потому заставил себя вести с ним разговор спокойно.

— Товарищ подполковник, эта тема не для разговора в присутствии военнослужащих, которых она не касается. Если не возражаете, пройдемте ко мне.

— Не возражаю. Пойдемте, но попрошу пригласить замполита и начальника штаба.

Как Бунцев и предполагал, замполит уже закончил разговор с Джалалом и, проводив его, поспешил к комбату. Они встретились в узком коридоре. Шукалин по-уставному доложил, что встреча с подполковником МГБ закончена и что он о результатах беседы сделает письменное донесение.

Одного взгляда на проверяющих было достаточно Шукалину, чтобы выбрать правильную линию поведения.

В кабинете командира батальона руководитель группы проверяющих сообщил о цели проверки: учебная и боевая подготовка, политико-воспитательная и индивидуальная работа с личным составом, плановая работа, сохранность боевой техники, сохранение служебной и государственной тайны, наличие внеуставных отношений.

— Короче говоря, — усмехнулся Бунцев, — полная инспекционная проверка.

— Не совсем, — заметил подполковник. — Мы, как видите, не затрагиваем финансовые и тыловые вопросы.

— И то только потому, что вам, несмотря на вашу личную просьбу, — хмуро заметил Шукалин, — не дали специалистов в этих областях. Но дело не в этом, мы покажем все, что пожелаете.

Проверяющие приступили к работе незамедлительно.

Уже через сутки стал ясен их замысел: особое внимание уделить первой роте, проверить служебную деятельность комбата и его замполита,

Подполковник потребовал письменных объяснений от Бочарова и замполита роты Бакина по обстоятельствам пропажи младшего сержанта Леонова и направления в отпуск сразу трех солдат. На недоуменные вопросы Бочарова и Бакина, зачем это нужно, ведь по факту пропажи Леонова штабом и политотделом ограниченного контингента проводилась тщательная проверка, подполковник раздраженно произнес:

— Надо же, в конце концов, кому-то по-настоящему разобраться, что у вас творится в батальоне. То солдаты дезертируют, то превращаете боевое подразделение в дом отдыха, сразу почти половину отделения отправляете в отпуск и таким образом прячете их от боевых действий.

Шрам на щеке Бочарова набух, сделался красным, глаза сузились. Он медленно подошел к проверяющему и хрипло сказал:

— Товарищ подполковник, уверен, что вам никто не давал права оскорблять смелого и преданного советского солдата — младшего сержанта Леонова Антона Сергеевича. Он никогда не был дезертиром.

Рядом с Бочаровым встал его замполит. Бакин добавил:

— Солдаты, которые убыли в краткосрочный отпуск, имеют боевые награды и в бою стараются быть на самом тяжелом участке. А что касается вашего мнения о том, что батальон — дом отдыха, то советую вам, товарищ подполковник, сходить хоть разок с нами на боевые.

— Как вы разговариваете со старшим по званию? — побагровел подполковник.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не появление командира батальона. Бунцев не слышал, что раньше говорил проверяющий, но по словам командира роты и его замполита понял все. Бунцев подошел к проверяющему.

— Товарищ подполковник, вы и ваши подчиненные занимаетесь деятельностью, которая не соответствует заданию, полученному вашей группой. Оскорблений и унижений подчиненных мне солдат и офицеров я не допущу. Поэтому о вашем поведении немедленно доложу своему командованию.

Бунцев чуть ранее узнал, что капитан из группы проверяющих требовал от четверых солдат письменных подтверждений того, что их плохо обучают, о них не заботятся, а когда те заявили, что это неправда, накричал на них и прогнал. Возмущенные солдаты пришли к замполиту батальона. Бунцев решил поговорить с подполковником и пошел его разыскивать. И вот оказалось, что и подполковник ведет себя так же, как и его подчиненный.

Возвратившись в кабинет, Бунцев поднял трубку аппарата прямой связи с генерал-лейтенантом Дубиком. Бунцев попросил разрешения немедленно прибыть в штаб ограниченного контингента.

В штабе Бунцев был через час. Выслушав его, генерал хмуро сказал:

— Хорошо, товарищ подполковник, разберемся.

Бунцев направился к своему «уазику». В машине кроме водителя был еще автоматчик. Уже смеркалось, а ехать надо было через весь город да еще по равнине вдоль аэродрома. Автоматчик открыл заднюю дверку и попросил:

— Товарищ подполковник, сядьте, пожалуйста, сзади, а я впереди.

— Спасибо, Попов, я поеду на своем месте.

«Уазик» резко рванулся с места. Опытный водитель хорошо знал порядок, который был в штабе ограниченного контингента: в темноте одиночные автомашины с территории штаба без сопровождения бронетранспортера или БМП не выпускались. И водитель спешил проскочить КПП, пока еще совсем не стемнело.

Проехали удачно, только дежурный офицер на КПП покачал головой им вслед.

Улицы Кабула с наступлением темноты быстро пустеют. Вскоре наступит комендантский час, и тогда все перекрестки, улицы будут перекрыты. Сейчас «уазик» шел по широкой улице, которая через километров пять упрется в здание аэропорта. Даже сквозь шум мотора хорошо слышался гул вертолетов. Они уже начали патрулирование. Советские летчики откликнулись на просьбу афганских властей оказывать помощь по засечке позиций душманских ракетных установок, когда те начинали обстрел города. С помощью вертолетов артиллерия мгновенно могла открывать огонь по душманским позициям.

И вдруг Бунцев увидел на небе яркую вспышку. До слуха донесся звук взрыва. «Неужели вертолет? — холодея, подумал подполковник. — Да, точно вертолет, вон виден светящийся свет ракеты». Стреляли двумя ПЗРК — переносными зенитно-ракетными комплексами. А к земле уже летели объятые пламенем куски вертолета. Их свет на мгновение выхватил из темноты парашют.