Николай Чергинец - Сыновья

После душа с удовольствием надели чистое белье, шорты и легкие льняные рубашки. Тело было легким, чувствовали себя так, словно заново родились.

Их вкусно накормили. Но много есть не дали. Миллер пояснил:

— У вас организмы истощены, наедаться опасно.

Потом их отвели на другую половину, где были спальные комнаты. Миллер спросил:

— Вам каждому отдельную комнату давать или будете вдвоем в одной комнате?

Парни попросились в одну! Их привели в просторную комнату с двумя кроватями, застеленными белоснежными простынями. Леонов сунул под матрац письмо, и только они улеглись на койки, как сразу же нагрянул сон.

Ребята из клуба воинов-интернационалистов пригласили Веру Федоровну на собрание. Оно было назначено на семь часов вечера, и Вера Федоровна после работы сразу же направилась в клуб.

Собрание шло бурно. Далее Павел Чайкин, который на днях выписался из госпиталя, пришел. Ребята выступали один за другим и с гневом говорили об Алефине, Не стесняясь критиковали и себя за близорукость.

Вера Федоровна хотела выступить, но ее, когда она уже готовилась поднять руку, опередил Чайкин. Он даже не просил слова, а встал и на костылях прошел вперед, к тому месту, откуда все выступали. Лицо его было бледным, и трудно было понять, то ли это от того, что он лежал в госпитале, то ли от волнения. Заговорил он спокойно и тихо, но постепенно его голос становился все громче и увереннее:

— Слов нет, опозорил нас Алефин. Мне стыдно перед Верой Федоровной, к которой я сам привел в дом этого афериста, мне очень неловко перед ребятами, которые приехали навестить Веру Федоровну и сейчас продолжают воевать в Афганистане. Я согласен с выступающими. Они правильно обвиняли нас в отсутствии элементарной бдительности. Но знаете, товарищи, о чем я много думал? Мы создали вокруг себя ореол красивой и почетной жизни. И эта показная жизнь стала привлекательна для алефиных. Они захотели такой же жизни. Невольно встает вопрос, правильно ли мы живем, если наша жизнь привлекает проходимцев типа Алефина? Да, я согласен, встречи с людьми нужны, выступления в школах тоже нужны. Понятно, надо чтобы люди знали, каково нашим товарищам в знойном Афганистане. Но имеем ли мы право ограничиваться только аплодисментами и похвалами в наш адрес? Мы с вами узнали, что такое изнуряющий труд, когда на жаре под семьдесят градусов копали окопы, сооружали укрытия или помогали афганцам строить. Мы с вами знаем, что такое первому подняться на вражеский пулемет. Так не наступила ли пора для нас всех, кто прошел службу в Афганистане, проявить себя и в мирном труде? Я не знаю, сколько сейчас в нашем городе, нашей республике бывших «афганцев», но считаю, что мы с вами должны увлечь всех настоящей работой. Смотрите, как много молодых ребят сейчас настойчиво, нередко истерично кричат и выступают за сохранение исторических памятников, а что они лично делают, чтобы сохранять эти памятники? Металлисты, панки, рокеры, хиппи проповедуют красивую жизнь без труда, под кричащую музыку, которую трудно назвать музыкой, выступают против службы в армии, и за ними тянется немало молодых людей, большинство из которых не хотят признавать своей обязанности трудиться и честно жить, а требуют чуть ли не зарплаты за бездеятельность, за свое крикунство, А мы? Мы — в стороне. Поэтому предлагаю организовать, скажем, для начала, в нашем городе учет всех «афганцев», нам в этом помогут и военкоматы, и райкомы комсомола, разобраться с каждым, чем он занимается, создать бригады для работы на производстве, на стройках и своим трудом доказывать, что мы можем не только хорошо воевать, но и хорошо трудиться. Нам надо на деле доказать, что наш образ жизни гораздо более привлекательнее праздного образа жизни. Не только рассказами о боевых буднях мы должны увлекать молодежь за собой, но и своим трудом.

Разгоряченный, Павел прошел на свое место.

— Правильно, — громко сказала Вера Федоровна и встала. — Правильно говорит Павел, но надо вот еще о чем помнить. Это по поводу исторических памятников. Да, их надо беречь, но ребята, дорогие мои, посмотрите, сколько на кладбищах заброшенных памятников погибшим воинамі За ними некому следить. Надо, чтобы пионеры взялись за это дело. Надо постараться возродить давнишнюю добрую традицию — заботу о немощных людях, одиноких стариках и инвалидах. Теперь все вспомнили важные и очень нужные слова: благотворительность, милосердие, сострадание… — Вера Федоровна хотела еще что-то сказать, но передумала и села на свое место.

Собрание продолжалось еще долго.

По дороге домой Вера Федоровна уже думала: «Милые вы наши мальчишки, у вас виски, седые, а души не постарели, они молодые и щедрые. А ведь эти парни, столкнувшись лицом к лицу со смертью, стали максималистами и нетерпимыми к любым, даже малейшим недостаткам. А многие не хотят этого замечать и считаться с этим».

Дома Вера Федоровна заказала телефонный разговор с Леоновыми, и в этот момент пришли супруги Лемеховы. Вера Федоровна была очень рада им. Общее горе как бы сроднило их, и они чувствовали потребность друг в друге. Вера Федоровна рассказала о собрании в клубе воинов-интернационалистов. А когда разговор зашел о памятнике, Лемехов сообщил приятную новость:

— Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР предусмотрели много льгот ребятам, которые служили в Афганистане, не забыли и о семьях погибших. Рассматривался вопрос о пенсиях, о жилье. Теперь можно будет писать на памятниках, где погиб воин-интернационалист, не делая из этого секрета.

— Наконец-то, — вздохнула Вера Федоровна.

Договорить она не успела. Длинные и частые телефонные звонки позвали ее к аппарату.

Анастасия Макаровна Леонова была дома, но ничего утешительного об Антоне сказать не могла.

В бою и в хлопотах время летит незаметно. Только тот, кому довелось командовать войсковой частью, может полностью представить весь объем работы, который должен проделать командир, когда его подразделение навсегда снимается с насиженного места и передислоцируется на новое.

Хлопот у Бунцева было много. Сборы, подсчет всего того, что нужно будет батальону для выполнения поставленной задачи, забота о складировании на новом месте продовольственных запасов, боеприпасов, снаряжения. А тут еще пришлось срочно заменять часть боевой техники, выработавшей свой моторесурс.

Не забывал подполковник и о капитане Ольхове. Он часто бывал у него и радовался, что Вячеслав постепенно справляется с бедой, думает о будущем.

Никогда не сможет забыть Бунд ев и момент прощания с боевым другом Николаем Антоновичем Першиным. Четкий и ровный строй летчиков, застывших в скорбном молчании. Медь музыкальных труб неестественно яркая для траурных проводов «черного тюльпана», увозящего цинковый гроб с телом Першина на Родину…