П. Курочкин - Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами

...Однажды фашисты сбили и мой самолет. Я еле-еле дотянул до партизанской базы и вынужден был остаться у них. Время было тревожное — каратели сжимали кольцо блокады, и партизанам приходилось туго. Весь день шел ожесточенный бой на подступах к аэродрому.

Только к ночи понемногу все затихло...

И тут мы услышали знакомый рокот самолета. Летел По-2. Быстро разожгли несколько костров. Вижу — из темноты вынырнула «семерка». На «семерке» летал мой друг Сергей Борисенко! Мастерски посадив самолет, Сергей выскочил из кабины и направился прямо к кострам. Тут он увидел меня.

— Петя! Курочкин! — закричал Сергей, обхватывая меня сильными руками. — Что случилось?

— Зенитчики перебили левую лыжу...

— Я слетаю еще раз и привезу механика с лыжей. А пока почитай вот это, — Сережа достал из планшета письмо... от мамы.

— Вот и письма уже получаю с Большой земли, — засмеялся я, торопливо вскрывая конверт.

Сергей забрал двух партизан и троих детей, которых нашли в одной из брошенных деревень. Я же решил дождаться [103] механика, чтобы заменить лыжу и вернуться домой на своем самолете.

На рассвете гитлеровцы возобновили бой. В воздухе появился Ю-87 — «лаптежник». Он начал бомбить партизан. К счастью, немец-летчик не увидел мою машину. Она стояла в густом ельнике и сверху была забросана свежим хворостом.

Еще одни сутки провел я на партизанской стоянке. А в следующую ночь снова вернулся Борисенко, на этот раз с техником. Отремонтировали самолет, и я благополучно вернулся на родную базу.

У озера Полисто

Партизанское соединение Алексея Егоровича Сидоренко вело тяжелые многодневные бои. Оттуда пришел связной и сообщил координаты. Партизаны просили оказать им помощь. Гитлеровцы решили во что бы то ни стало разделаться с партизанами и все время наращивали удары, отрезая дороги и тропы, по которым еще могли бы просочиться бойцы. Захватив деревню, они сжигали дома, расстреливали всех без разбору. Многие жители перед тем, как прийти карателям, убегали к партизанам. В соединении собралось много женщин и детей. Они сковывали силы партизанской бригады, замедляли ее движение. Уменьшался и без того жалкий паек у бойцов. А оставить их на произвол судьбы Сидоренко не мог: всех фашисты непременно расстреляли бы. К несчастью, из строя вышла рация, поэтому пришлось посылать через линию фронта связного.

Мы понимали отчаянное положение партизан, но ничем помочь не могли. Стояла на редкость плохая погода — дождь, туман, густой снег, облачность от самой земли и до практического потолка наших По-2 — тысячи на четыре метров.

Связной сказал, что Сидоренко будет ждать самолеты около озера Полисто. Если партизаны услышат знакомый гул самолетов, то постараются разжечь как можно больше огня, чтобы площадку можно было разглядеть сквозь какой угодно туман.

Поразмыслив, командир ночной эскадрильи Иван Алексеевич Ковалев все же решился назначить разведывательный полет. Он послал к партизанам в разведку Сергея Борисенко.

Вместе с Сергеем должен был лететь штурман эскадрильи [104] Коля Черников — парень шумноватый, но грамотный и организованный. У него было прямо-таки штурманское призвание и талант. А дело это далеко не простое.

Несведущему человеку обыкновенная карта ничего не скажет. Разве что сообщит, что здесь — равнина, здесь — горы, здесь — море. Она воспримется как черное и белое, без полутонов. Но стоит вспомнить уроки географии в школе, курс военной топографии в училище, и карта сможет рассказать об очень многих вещах. Черные линии меридианов и широт укажут квадрат, где находится тот или иной населенный пункт. Другие условные знаки подскажут, на берегу какой реки, у какой железной дороги он стоит, что его окружает.

Летящий человек прежде всего обратит внимание на масштаб. Мы пользовались «миллионкой», то есть картой, где местность была уменьшена в миллион раз, в одном сантиметре карты укладывалось десять километров земли.

Масштаб позволял точно ориентироваться в расстояниях. Если приложить линейку одним концом к нашему аэродрому и измерить расстояние до озера Полисто, то получалось двадцать четыре сантиметра, двести сорок километров по земле.

Кроме того, карта сообщала о том, что окружающая местность возвышалась над уровнем моря на сто шестьдесят метров. Эти данные требовались для определения безопасной высоты полета. Ведь высотомер, основанный на перепадах барометрического давления, ведет отсчет от нулевой высоты своего аэродрома. Если аэродром лежит в местности, расположенной на высоте сто метров над уровнем моря, то над Полисто самолет, низко летящий в непроглядной ночи, неминуемо столкнется с землей, так как прибор не в состоянии учесть разницу в высотах аэродрома и конечного пункта маршрута.

Разумеется, перед тем как вылететь, летчик и штурман изучают район полета. На прочерченном цветным карандашом маршруте они определяют сначала курс по карте. Затем, пользуясь данными синоптиков, учитывая скорость и направление ветра, а также девиацию, то есть разницу между географическим и магнитным меридианами, высчитывают истинный курс и его наносят на карту. Потом приглядываются к местности, которую должны пересечь, проводят, так сказать, общую и детальную ориентировку — запоминают очертания рек, [105] расположение заметных деревень, изгибы шоссейных и железных дорог, отмечают наиболее характерные ориентиры. Скажем, если они полетят со скоростью сто десять километров в час, то через двадцать восемь минут полета пересекут реку, которая должна протекать с северо-запада на юго-восток. Справа они увидят характерный излом леса, а слева — поле... Эти важные ориентиры подскажут, что полет выполняется правильно. Когда же Черников раскрыл карту, по которой был прочерчен маршрут полета в район озера Полисто, он не увидел вообще никаких ориентиров: на всем протяжении полета лежали сплошные болотистые леса.

— Попробуй найти здесь партизанский лагерь! — встревоженно воскликнул штурман.

— Для того ты и летишь, Коля, — сказал Борисенко. — Если бы я эти ориентиры видел, то вместо тебя положил бы пару лишних ящиков с патронами.

Поджав губы, Черников достал из полевой сумки карандаш, масштабную линейку, транспортир, ветрочет, блокнот. Сначала он в стороне от аэродрома обвел кружок — точку якобы своего взлета. Так полагалось делать для того, чтобы гитлеровцы не могли узнать, где точно расположен наш аэродром в случае, если собьют самолет и карта попадет им в руки. Затем красными кружочками штурман обвел поворотные и конечный пункт маршрута, соединил их прямыми линиями. По масштабной линейке определил расстояние между пунктами вылета, контрольными и поворотными ориентирами, если можно таковыми назвать бесконечные леса. Потом стал рассчитывать график движения по маршруту, чтобы дать летчику верный курс по компасу, расчетную скорость и строгое время полета. Иначе можно заблудиться в слепом полете.