Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]

Краковский крепостной район. Здесь войска 1‑го Украинского фронта натолкнулись на жесточайшее сопротивление. Похоже, здесь немецкие войска готовы были повторить сценарий Сталинграда.

Когда в штаб фронта приводили очередного «языка», командующий пристально всматривался в черты лица пленного, внимательно следил за его жестами и интонацией голоса. Нет, ничего не менялось, немецкий солдат был по–прежнему самоуверен и храбр, а своё плачевное положение — пленение — воспринимал как нелепую случайность, о которой искренне сожалел. Наступление в Арденнах, о котором знал каждый немецкий солдат, воспринимая его как перелом в войне, окрыляло, поднимало дух.

Конев: «Закат третьей империи ещё далеко не все немцы видели, и тяжёлая обстановка пока не вносила почти никаких поправок в характер действий гитлеровского солдата на поле боя: он продолжал драться так же, как дрался раньше, отличаясь, особенно в обороне, стойкостью, порой доходившей до фанатизма. Организация армии оставалась на высоте, дивизии были укомплектованы, вооружены и снабжены всем или почти всем, что им полагалось по штату.

Говорить о моральной сломленности гитлеровской армии пока тоже не приходилось. Можно добавить к этому и такие немаловажные факторы: с одной стороны, геббельсовская пропаганда пугала солдат, уверяя их, что русские не оставят от Германии камня на камне и угонят в Сибирь всё немецкое население, а с другой стороны, на тех же солдат обрушились жестокие репрессии, усилившиеся к концу войны».

Тем временем севернее войска 1‑го Белорусского фронта нанесли мощные удары с Магнушевского плацдарма на Познань и одновременно с Пулавского плацдарма на Радом. 18 января 1945 года крупная группировка противника была окружена западнее Варшавы. 19‑го очистили от немцев крупный промышленный центр — город Лодзь. Жуков торопил свои войска к Одеру.

Конев следил за продвижением соседей и особенно за тем, как действуют армии ближайшего соседа справа.

19 января он выехал в 59‑ю армию генерала Коровникова. Армия уже заняла исходные, готовилась к штурму Кракова.

С наблюдательного пункта командарма‑59 хорошо были видны окраины старинного города, полосы немецких окопов, проволочных заграждений.

Коровников доложил обстановку. И Конев предложил неожиданный вариант: направить приданный армии танковый корпус генерала Полубоярова в обход Кракова с запада.

Задумались. 60‑я армия в это время подступала к юго–восточным и южным окраинам города. Колечко замыкалось.

— Только наша стремительность, Иван Терентьевич, может спасти город от излишних разрушений. Сбережём и солдат.

— Солдаты дороже, — кивнул командарм Коровников.

— Идем по братской земле Польши, Иван Терентьевич. Напомни своим. Меньше разрушений. — Он наставлял своего подчинённого, который всё прекрасно понимал и без его слов. А сам думал вот о чём: ведь ещё вчера наставлял солдат, настаивая совершенно на другом: перед тем, как пустить вперёд танки и пехоту, хорошенько обработать рубеж тяжёлой артиллерией, подавить все огневые точки с дистанции пушечного огня. Убеждал: каждый удачно выпущенный снаряд по заранее разведанным целям — сбережённая человеческая жизнь.

Теперь в военное дело вмешивалась политика. Как непросто сопрягать эти две категории на поле боя…

Артиллерия в тот день всё же вела огонь, и довольно сильный. Обстрелу подверглись окраины Кракова и районы, прилегающие к окраинам, где немцы разместили свои оборонительные линии.

После артподготовки Конев и Коровников выехали в корпус Полубоярова. Позже Конев рассказывал Константину Симонову, что сразу было заметно: противник сломлен, танки Полубоярова и пехота передовых частей 59‑й армии ворвалась в город и быстро продвигались вперёд.

А дальше произошло вот что. Корпус Полубоярова вышел к шоссе, которое уходило из Кракова на запад, и остановился. Теперь по этому поводу историки спорят: что это было? Неуверенность Конева в том, что окружённый краковский гарнизон они смогут быстро придушить? Или всё–таки то, о чём говорил сам маршал?

Конев: «Мы не ставили себе задачи перерезать гитлеровцам последний путь отхода. Если бы мы это сделали, нам бы потом долго пришлось выкорчёвывать их оттуда, и мы, несомненно, разрушили бы город».

Эти слова могли бы иметь в истории оттенок некой двусмысленности, лукавства, если бы история краковского гарнизона не имела продолжения и финала.

Известно, что основную часть колонны войск, покидавших заминированный и обречённый на гибель Краков, расстреляли на марше советские штурмовики и бомбардировщики. Часть попала под массированный артиллерийский огонь. Некоторая часть действительно выбралась из полуокружения и соединилась с группой армий «А».

Но гораздо важнее другое. Краков, старинный Краков, город–шедевр, некогда считавшийся лучшим городом континента, был спасён от разрушения.

В Кракове и окрестностях действовали несколько партизанских отрядов, местных подпольных и советских разведывательных групп. Последние подчинялись непосредственно ГРУ и разведотделам армий 1‑го Украинского фронта. Некоторые из них были переброшены в район Кракова ещё в 1944 году. Когда наши войска подошли к Кракову, через фронт было заброшено ещё несколько разведывательных и диверсионных групп. Задания они имели разные. Но, в конце концов, пришлось выполнять одно, самое важное — спасать город от тотального разрушения.

Одной из разведывательно–диверсионных групп командовал «лейтенант Алёша» — Алексей Ботян. Ещё в августе 44‑го его группа была заброшена в соседнее с Краковским Радомское воеводство. Леса, болота. Край партизанский, весьма напоминающий нашу Брянщину. Здесь действовали польские отряды Армии Крайовой и Армии Людовой. Рядом с их базами дислоцировались отряды и группы, целиком состоявшие из бежавших из немецких концлагерей советских солдат и офицеров. Задачу группа Ботяна получила совершенно определённую: не допустить взрывов железнодорожных и шоссейных мостов. Мосты Красная Армия должна была получить целыми и невредимыми. Но произошло другое. На плечи разведчиков легла более тяжёлая миссия. А мосты, правда, лишь немногие, немцы всё же успели взорвать.

Разведчики узнали, что в один из замков, оборудованный под склад, в соседнем с Краковом городе Новы — Сонч немцы свозят большое количество взрывчатки. Запасы постоянно пополнялись. Сообщили в Москву. Оттуда поступил приказ: сосредоточить внимание на этом объекте. Помог случай: во время одной из операций, проводимой совместно с поляками, был захвачен инженер–картограф из штаба инженерных войск вермахта, при нём — папка с документами: карты и схемы оборонительных сооружений района Кракова и Новы — Сонч с указанием объектов, которые, в случае прорыва Красной Армии, подлежали уничтожению. На схемах значились почти все исторические здания Кракова и Новы — Сонч.