Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]

С этого момента группа «лейтенанта Алёши» действовала по указаниям штаба 1‑го Украинского фронта. Конев имел всю информацию и руководил действиями разведчиков через разведотдел фронта.

10 января 1945 года разведчики подорвали немецкую штабную машину. В портфеле убитого офицера обнаружили приказ об уничтожении памятников архитектуры городов Кракова и Новы — Сонч в час «X».

Вскоре склад был взорван. Акцию провёл поляк, завербованный Ботяном. Старинный замок взлетел на воздух, но города были спасены. Были спасены Мариацкий костёл, Ягеллонский университет, театр Словацкого, резиденция польских королей — знаменитый Вавель…

Другой группой руководил капитан Евгений Березняк. Выпускник Специальной школы Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии, украинец по национальности, он хорошо знал польский язык. Его позывной был: «Голос». Березняк и его товарищи, заброшенные на парашютах в район Кракова в середине августа 1944 года, имели задание штаба 1‑го Украинского фронта: «Разведать краковский гарнизон противника, установить количество и нумерацию немецких войск, сосредоточенных в районе этого города; вести наблюдение за воинскими перевозками по железным и шоссейным дорогам, проходящим через Краков; установить, какую и в каком количестве боевую технику противник сосредоточивает на западном берегу Вислы. В числе главных задач группы были выявление и установление точного расположения штабов, узлов связи, аэродромов и складов противника в городе Краков и его окрестностях».

Березняк и его группа действовали совместно с партизанами Армии Крайовой и подпольщиками–поляками. Часто бывали в отряде, созданном бывшими советскими военнопленными, бежавшими из концлагерей.

Однажды они захватили в плен немецкого офицера, который на допросе рассказал о готовящейся операции по взрыву Кракова. Город, его основные здания, должен был взлететь на воздух в тот момент, когда в него войдут части Красной Армии.

Березняк заставил пленного офицера нарисовать схему минирования города по памяти. Затем передал её в разведотдел штаба 1‑го Украинского фронта.

Дальнейшая судьба Березняка и его группы сложилась более чем драматично. Достаточно сказать, что День Победы все они встретили в Подольском проверочно–фильтрационном лагере НКВД № 174. Правда, вскоре оттуда были всё же выпущены и награждены боевыми орденами СССР.

В 1994 году Краков отмечал 50-летие освобождения от немецкой оккупации. Одна из общественных организаций Польши пригласила в гости бывшего разведчика Евгения Степановича Березняка. Человек, которого с пристрастием допрашивали в краковском гестапо в 44‑м, прочитал в местной газете «Голос Кракова»: «18 января 1945 года в Краков ворвались полураздетые, пьяные солдаты Конева. Начались грабежи и издевательства… В связи с 50-летием «освобождения» завтра, 18 января, левые силы собираются возле памятника благодарности Красной Армии… Тот, кто почтит оккупантов своей земли, добровольно вычеркнет себя из списков поляков…»

Вот как вспоминал то, что произошло дальше, сам Е. С. Березняк: «А на следующий день было большое собрание краковской интеллигенции в Ягеллонском университете. Мне предоставили слово, и я прочитал эти слова из газеты. Сказал, что мне известно, что в зале есть люди, готовые подписаться под этой публикацией: «Так вот я к вам, господа, обращаюсь. Ответьте, на каком основании вы меня называете оккупантом? Я летел к вам тогда, когда в нашей стране уже не было немцев. Я летел к вам, зная, что 75 процентов десантников погибает. Почему вы называете оккупантом мою радистку, которой не было 18 лет? А вы знаете, что если бы не войска маршала Конева, не было бы этого университета? Был бы уничтожен театр имени Юлиуша Словацкого, историческая память Кракова — Вавель». Тишина стояла гробовая, а когда я закончил — взрыв аплодисментов, весь зал поднялся, овация была минут пять. Так меня встретили при Валенсе».

20 января, когда войска ушли уже далеко вперёд, Конев прибыл в Краков. Везде виднелись таблички: «Очищено от мин», «Мин нет», «Разминировано». Ещё работали сапёры, стаскивая в кучи к дорогам связки противотанковых мин и ящики со взрывчаткой.

Кто–то из офицеров штаба предложил:

— Товарищ маршал, а не устроить ли нам хотя бы краткую экскурсию по Кракову? Действительно, красивый город.

— После войны, — сухо отреагировал Конев.

После войны он действительно побывал здесь. В 1955 году его пригласили на 10-летие освобождения города. Поляки тогда ещё всё помнили, в том числе и то, кто в действительности спас их город от динамита, и не лгали ни себе, ни другим. Это потом они начали менять политику и своё отношение к соседям и к своей истории.

Вот тогда, десять лет спустя, он с удовольствием и благодарностью осмотрел город. Побывал в Новой Гуте — промышленном районе, построенном уже после войны. В 45‑м на месте новостроек был пустырь, полигон, предполье, через которое танки Полубоярова и пехота Коровникова ворвались в Краков.

В 1987 году граждане Кракова установили в своём городе памятник Коневу. Но в 1991 году его демонтировали. Власть в Польше поменялась, и поляки начали срочно менять свою историю. Статую вывезли в Советский Союз.

Наталья Ивановна Конева вспоминала пережитые ею неприятные мгновения, когда по телевидению увидела кадры демонтажа памятника: «Фигуру отца с верёвкой на шее стаскивали с пьедестала. Повешенный за преступления? — только такая ассоциация возникала тогда».

В 1995 году памятник, вывезенный из Польши, стараниями кировских властей и Министерства обороны РФ установили в Кирове, на площади Конева. Во время транспортировки часть фигуры была повреждена, но на родине её полностью отреставрировали. Установили монумент на новом пьедестале.

Памятник выдворят, совесть убудет.

Голос забвения стих.

Есть чем гордиться, вятские люди:

Мы не бросаем своих.

Николай Пересторонин, г. Киров

Поляки пишут для себя странную историю. В путеводителях по Кракову, к примеру, путешественник не найдёт информации о том, что Красная Армия освобождала Краковское воеводство от немецкой оккупации, а Краков спасла от полного разрушения. Даже об Освенциме, который находится неподалёку, пишут, что «немецкая армия ушла из Освенцима…»

Представьте себе такую фразу: «Немецкая армия ушла из Восточной Пруссии…» Впрочем, по–польски, как оказывается, — можно.

«Майор Вихрь» Юлиана Семёнова родился после того, как писатель заинтересовался темой спасения древнего Кракова от варварского разрушения. В 1963 году в «Красной звезде» появилась статья о действиях советских разведчиков в районе Кракова. В том же году правительство Польской Народной Республики наградило советского военного разведчика Евгения Березняка высшим польским орденом «Виртути Милитари» и Золотым Крестом партизанской славы. Юлиан Семёнов заинтересовался этой историей и, видимо, не совсем доверяя родным источникам, поехал в Краков, чтобы, как говорится, на месте событий разобраться в том, что же там действительно произошло, а что — легенда. Съездил и ничего толком не услышал от «участников» и «героев» спасения Кракова. А дело в том, что они, действительные участники и герои, жили тогда кто в Белоруссии, кто на Украине, кто в России. Пользуясь связями, обратился к начальнику Главного разведывательного управления генерал–полковнику П. И. Ивашутину. Генерал Ивашутин передал писателю для ознакомления папку с документами о деятельности разведгруппы «Голос» в августе 1944‑январе 1945 годов на территории Краковского воеводства и непосредственно в Кракове.