Анатолий Петухов - Сить — таинственная река

Кайзер — береговое охранение, — вообще не любивший воду, затрусил вдоль берега, не сводя глаз со своего хозяина.

В сетку попало пять крупных плотиц и два окуня.

— Видали? А если бы ее на ночь поставить, рыбы попалось бы целый мешок! — сказал Гусь.

— Так в чем дело? Останемся на ночь! — живо предложил Сережка.

— Я бы остался, да дома влетит, — вздохнул Толька. — Даже записки не оставил…

— Не влетит! — убежденно сказал Сережка. Сам он на этот раз был спокоен: ушел не тайком — с позволения отца. — Полмешка рыбы принесешь, так дома еще и рады будут. Правда, Гусь?

— Не знаю. За рыбу кто же ругать станет?

— Всё, остаюсь! — сдался Толька. — Будь что будет…

Пока варили уху, обедали, купались, бродили по лесу в надежде, что Кайзер кого-нибудь поймает, потом удили, промелькнул день.

На закате пили пахучий чай из брусничных листьев, а перед тем как ложиться спать, закидали костер гнилушками да сырыми ветками, чтобы больше было дыма и не так досаждали комары.

Гусь растянулся на хвое, заложил руки за голову, спросил:

— Пайтово озеро знаете?

— А как же! Конечно! — разом ответили Толька и Сережка.

— И бывали там?

— Нет, не бывали.

— Ну вот!.. А говорите — знаете. Прошлый год в конце лета я искал за Журавлиным болотом глухариные выводки. И вот забрел в такое место, что и самому страшно стало. Сосны да елки до неба, нигде ни дорожки, ни тропинки, ни одного следка. А под ногами мох — зеленый, мягкий, как подушка. Так и хочется полежать! Ну, думаю, это леший меня сюда заманил. Если лягу, тут и пропаду… Шел я, шел, гляжу — за деревьями вода заблестела. Я бегом туда, а лесовик под ноги мне коряги пихает. Пока до воды добежал, раз десять кувырком летел. Смотрю — озеро. Не большое. Вода светлая-светлая. Каждую травинку и камешек на дне видно. Догадался, что это и есть Пайтово озеро. Я о нем и раньше слыхал, а где оно, точно не знал. Ладно, думаю, обойду озерко кругом и найду какую-нибудь тропинку. Прошел маленько, посмотрел снова на озеро, а там, на середине, лодка-осиновка и человек в ней сидит. Как же так? Озеро круглое, только что нигде никого не было, а тут вдруг лодка. Я крикнул. Смотрю, человек закрутил головой туда-сюда: не понял, видать, откуда кричат. Я ему опять: «Дяденька, я заблудился!» И руками замахал. Заметил он меня, за весло взялся. Не спешит. До берега не доплыл — остановился, спрашивает: «Чего надо?» Он уж совсем старый, с белой бородой, сидит в лодке сгорбившись, как колдун. «Заблудился, — говорю я, — не знаю, как домой выбраться». Тогда он к берегу причалил и спрашивает:

«Откудова будешь?»

«Из Семенихи».

«Чего же тебя лешие, прости господи, сюда занесли?»

«Да вот, — говорю, — глухарей искал и забрел…»

«Ладно. Садись в лодку».

А в лодке у него полно рыбы. Щуки метровые, а то и больше, лещи, окуни… Кое-как пробрался я до скамеечки, чтобы на рыбу-то не наступить, сел и говорю:

«Видать, озерко-то рыбное!»

«Рыбное. Да не про всякого рыбка здесь водится».

«Как так?»

«А вот так. Слова особые знать надо, тогда с рыбкой будешь, а не знаешь слов — сам у топнешь».

«В этакой-то луже?! Да я ее вдоль и поперек и еще два раза вокруг без передыху проплыть могу!»

«Эхе-хе! — покачал головой старик. — Здесь еще ни один человек не плавал. Бездонное оно, озеро-то. А ты говоришь — лужа!..»

«Бездонных озер не бывает. Даже в океанах дно везде есть», — сказал я.

Тогда он остановил лодку, взял в руки дорожку, которой щук-то ловят, прицепил на крючок камень, перевязанный веревочкой крест-накрест, и стал спускать его в воду.

«Гляди сам!»

Я гляжу. Дорожка длинная, метров пятьдесят, не меньше. Всю леску спустил и подает мне:

«Потрогай! Видишь, натянулась? Значит, камушек дна не достал».

Я и сам чувствую, что камень висит, в глубину тянет.

«Но это бы, — говорит он, — еще ничего. Вода здесь полосами: одна полоса теплая, другая — холодная, потом снова теплая и снова холодная. От этого руки и ноги судорогой сводит. Крикнуть не успеешь, как потонешь…»

Я спорить не стал: может, и правду говорит дед.

«А вы, дедушка, те слова знаете?» — спросил я.

«Какие слова?» — удивился он.

«Да как же! Вы сами сказали, что здесь особые слова знать надо, а то рыбы не достанешь».

«Слова те заветные, — ответил он. — Кому они откроются, тот их и знает. А кто знает — не скажет. А кто скажет, того хозяйка утопит».

«Какая еще хозяйка?»

«А как же! Главная щука — самая большая на озере щука — хозяйка… За какой-то грех она мне раз за дорожку уцепилась. Полдня по озеру лодку волочила, все кругами, кругами… Водит, водит, потом и сама покажется. Страшная! Длиной с мою лодку, а то и больше, пасть — как бочка без дна, красная, зубы — с мой палец, и на голове мох…»

«Неправда, — говорю я, — таких щук не бывает».

Он только головой покачал.

«Мал ты еще. Ничего не знаешь, а я вот девятый десяток доживаю, всякого насмотрелся. Хочешь — верь, хочешь — не верь».

Тут он высадил меня на берег, показал рукой в лес и говорит:

«Иди. Все прямо иди, чтобы солнышко тебе в левое ухо светило. Ручеек будет — перебредешь, неглубоко».

Я спросил, нет ли какой-нибудь тропинки с озера.

«Отсюда, — ответил старик, — нету ни дорог, ни тропинок. И лучше ты забудь, что попал сюда. Худое это место. Здесь всегда водит… А домой придешь — никому не говори, где был и что видел. Скажешь — беду накличешь».

Вот оно какое, озеро Пайтово!..

— И ты до сих пор терпел, никому этого не рассказывал? — спросил Сережка.

— Никому.

— И не боишься?

— Чего?

— Ну как же! Старик не велел рассказывать, а ты нам вот рассказал…

— А я, может, потому и рассказал, что проверить охота, правду дед говорил или нет!

— Конечно, неправду, — отрезал Толька. — Я вот ни во что такое не верю — в приметы разные, в предсказания… Все это чепуха.

— Ясно, чепуха! — поддержал Сережка.

Гусь молчал.

В полночь за стенкой шалаша забеспокоился Кайзер. Он всегда предпочитал оставаться на воле и ложился непременно у той стенки, у которой лежал Гусь.

— А вдруг сюда придет та волчица? — шепотом сказал Толька.

— Не придет. Раз у нее логово разорили, она далеко ушла и сюда не вернется.

Кайзер опять пошевелился. Было слышно, как он встал и, сопя, потянул носом воздух. Потом прошуршала трава и, будто переломили спичку, хрустнул сучок.

— Слышал? — шепнул Сережка.

— Тихо! — предупредил Гусь и сел, чтобы лучше слышать, куда пошел Кайзер.

Через несколько минут на реке раздался сильный всплеск, потом еще и еще раз.

— Это Кайзер? — спросил Толька.

— Нет, он навряд ли в воду полезет, — ответил Гусь.

— А кто же тогда?

— Почем я знаю! Пошли на реку!

Ребята выскользнули из шалаша и осторожно двинулись к реке, где все еще раздавались всплески.