Геннадий Казанцев - Страна Лимония

«Ёшкин кот! И дед — туда же!»

— Бесмел`ахе Рахм`оно Рах`им ва барак`ат... — летели сквозь брезент завершающие здравицы афганской делегации.

«Не к добру всё это!» — подумал Герман, когда первый «высокий гость» выползал задом из брезентовых хором.

В своих предположениях Герман оказался прав. Уже в семь утра солдат-пограничник в модных джинсах и старом полушубке обходил офицерские палатки и передавал распоряжение руководителя отряда срочно прибыть на командно-штабную игру.

В штабе заспанные и озябшие от ночной прохлады «каскадёры» обнаружили руководящую элиту в полном составе. Отцы-командиры сидели с осунувшимися лицами. У Петра Петровича под глазами были синие круги.

— Во напиндюрились! — полушёпотом выразил свои впечатления капитан Репа. — Должно быть, каждый по литру съел.

Капитан Гаджиев завершал на столе манипуляции с топографическими картами. Наконец он толкнул в бок майора Перекатова, и они вдвоём пришпилили к брезенту собранное из шести сегментов бумажное полотнище.

— Присаживайтесь, товарищи офицеры, — начал севшим от усталости голосом полковник Стрельцов. — Как вы, наверное, заметили, сегодня наш штаб всю ночь не сомкнул глаз.

Гул притворного восхищения пронёсся по палатке. Полковник потерял мысль и передал слово капитану Гаджиеву.

— Одну минуточку! — деловито обратился к собравшимся молодой руководитель, продолжая колдовать у бумажного полотна.

Офицеры с интересом разглядывали карту, испещрённую синими и красными стрелами, квадратиками с аккуратно прописанными цифрами и буквами. «Дон Педро», демонстрируя важность момента, неторопливо расставлял на карте треугольные флажки на канцелярских булавках.

Полковник снова встал и, обведя собравшихся взглядом слезящихся глаз, продолжил выступление:

— К нам обратилась общественность уезда Хугани с просьбой защитить их от мятежников. Хуганийцы и хуганийки готовы признать народную власть и поддержать имеющимися силами чекистско-войсковую операцию, план которой мы сегодня представляем на ваше рассмотрение. Заодно проиграем отдельные его элементы.

Тут же взял слово капитан Гаджиев. Он подробно обрисовал ситуацию в уезде, обратив внимание собравшихся на мощную группировку душманов, сконцентрированную в районе кишлака Лухай. Далее он поминутно расписал сценарий совместных с бригадой действий. Затем коротко доложил о стратегических и политических последствиях предстоящей операции, о готовности провинциального партийного руководства закрепиться на освобождённых территориях и в завершение прозрачно намекнул о возможных поощрениях командования и личного состава отряда «Тибет».

Заключительное слово взял полковник Стрельцов.

— Товарищи офицеры, реализация наших планов будет расценена руководством группы «Каскад» в Кабуле как достойный вклад нашего отряда в дело подготовки XXVI съезда нашей родной Коммунистической партии.

Выступление Стрельцова было встречено жидкими аплодисментами, перешедшими в гробовое молчание.

— Вопросы? — спросил капитан Гаджиев. — Приступим к командно-штабной игре.

На галёрке о чём-то о своём шептались рыжий Лях и усатый Крестов.

— Капитан Крестов, вам что-то непонятно? — менторским тоном поинтересовался Гаджиев.

— Товарищ капитан, а как нас будут забрасывать в Пакистан? — задал вопрос Крестов. — Или всё понарошку?

— Что значит в Пакистан и как понимать — понарошку? — растерялся докладчик.

— А то, что всё здесь изображённое находится в Пакистане, недалеко от Кветты.

Собрание офицеров застыло в ожидании развития драматической ситуации.

— Вы... Вы ошибаетесь, Сергей Антонович, — неуверенно начал капитан Гаджиев. — Вот кишлак Лухай, а вот — Бар-Калай...

— Таких кишлаков в Афганистане и Пакистане — как в России Гольяново и Суходрищево, пруд пруди! — гвоздил стратегов штабных игр командир первой группы.

Среди личного состава то тут, то там начали вспыхивать смешки, и наконец штабная палатка взорвалась безудержным хохотом.

Очень кстати на кухне пробили склянки, и голодные, но довольные «каскадёры», не дожидаясь официального завершения совещания, потянулись к выходу.

— Гера, а ты всё-таки сволочь! — обсасывая хвост селёдки, заметил Сергей Крестов, сидя напротив жующего Германа.

— Я знаю... — покорно согласился он.

— Такую операцию загубил! Зато в штабные игры поиграли классно! — хохотнул его командир и впился зубами в рыбу.

После конфуза с командными играми штаб на три дня распался на элементарные частицы. Пограничник Перекатов, запив горькую, пытался распасться на ещё более мелкие составляющие, но общественность вовремя его остановила.

Стрельцов перестал здороваться с Гаджиевым. Целыми днями пропадал в обществе нижних чинов и периодически, как старый кочет — молодого соперника, отгонял от солдат изредка трезвеющего Петра Петровича. Бойцы, у которых к тому времени наладилась личная жизнь, с нескрываемой тоской по третьему разу выслушивали эпизоды из «Пунических войн». Он собирал их вокруг себя, как Дед Мазай — зайцев, и, не обращая внимания на тоску в молодых глазах, макал и макал их в свою лихую молодость. А между тем утративших вольницу солдат ждали канистры с керосином, приготовленные для продажи афганскому обслуживающему персоналу. Ветшали временные тайники, набитые зажигалками, дешёвыми перстнями и упаковками с презервативами. Висела дембельская «парадка» в надежде встретиться с мастером, способным вырезать белый целлулоидный подворотничок, сделать латунную вставку под многочисленные армейские значки. Давно уже не было рейдов на минное поле, где в потаённых местах, прикрытых сухим навозом, ждали своих хозяев сработанные афганскими умельцами пистолеты, кинжалы и даже металлические рогатки со смертельным боем. Уже два дня не работала библиотека порнографической литературы, заботливо укрытая материалами к XXVI съезду. И всё это из-за какого-то доброго, но очень отставшего от прагматичного поколения старика.

«Дон Педро», страдающий от всеобщего остракизма, поначалу повадился к партийным советникам, но скоро и там стал лишним.

Белоусов постарался укрепить связь с народом: они на пару с Колонком весьма удачно играли в карты и даже имели небольшой доход. На третий день, обыграв Крестова с Ляховским, начштаба твёрдо решил завязать с картами и заполучить собственный источник информации, для чего с утра выехал в ХАД, но к вечеру его в полном бесчувствии привёз Рудзис Валдович. Обаятельный латыш изящно выкурил сигарету во время церемонии передачи тела и пообещал и впредь оказывать любую посильную помощь.

Виктор Краснов, пытаясь сохранить лицо, прикипел к хозяйственному Конюшову, которому он ассистировал в переборке моторов, ремонте бани, прочистке форсунок у кухонной печи. Словом, был единственным, кто во время системного кризиса смог оставаться полезным коллективу.