Ф. Вишнивецкий - Тридцатая застава

Разведчика выручает дежурный:

— Господин майор, вас спрашивают… — шепнул он на ухо Шмитцу, к тот, попросив разрешения у генерала, удаляется. У входа в дом его встречает помощник со срочной телеграммой полковника Штольце.

«Операцию „Прут“ начать в 23.00. Исполнение доложить немедленно».

Вот оно, начало! Шрам на лице потемнел от волнения, глаза блеснули. Коротко бросил помощнику:

— Немедленно вызвать Гаврилу Топольского!

Операция «Прут» давно разработана, продумана до мелочей. Ударная группа из соединения «Бранденбург-800» [11] Специальное диверсионное соединение гитлеровской разведки. уже ожидает сигнала. Через десять минут перед Шмитцем предстал Топольский.

— Люди готовы?

— Готовы, господин майор!

— Через двадцать пять минут быть на аэродроме… — майор посмотрел на часы. — В полном составе и в указанной экипировке.

До назначенного в телеграмме срока оставалось около часа. Надо идти к генералу.

— Разрешите, господин генерал…

— Что там еще? — Думитреску поморщился, словно разгрыз недозрелое яблоко.

— Это строго конфиденциально, прошу уделить одну минуту.

Они выходят в соседнюю комнату, и точно через минуту генерал возвращается к столу один.

Спустя сорок минут Шмитц был на аэродроме. Часовые и обслуживающий персонал насторожились: к самолетам во главе с немецким офицером шли румынские летчики и группы советских солдат. Пленные? Но они вооружены. На посадку их сопровождает дежурный офицер. Через несколько минут самолеты поднимаются и исчезают в ночном небе.

Операция «Прут» — одна из многочисленных диверсионных акций службы абвер-2 — началась. Группа Топольского должна выброситься на парашютах восточнее Подгорска, в районе городка X., и при первых залпах наступающих войск захватить тюрьму. Среди заключенных должны быть люди абвера. Шмитца больше всех интересовали Фризин, Коперко, Дахно и Морочило. Одновременно частью сил дезорганизовать оборону границы на левом фланге Подгорского отряда. В дальнейшем диверсанты продвигаются в тыл, к Днестру, уничтожая связь, захватывая местных руководителей-коммунистов, командиров Красной Армии. С выходом немецко-румынских войск к Днестру группа действует самостоятельно, пробиваясь к старой границе на Збруче. Освобожденным агентам абвера предписывалось руководителем армейского отделения разведки пробираться в глубокий тыл советских войск и действовать по указаниям, полученным от командира десанта. Таков в общих чертах был план операции, и Шмитц с нетерпением ожидает донесения Ипомеи, чтобы планировать дальнейшие задачи. Кто скрывается под именем этого нежного цветка-ползунка, майор не знал. Да это и не так важно. Глазное — сведения. И «цветок» заговорил ровно в полночь.

Шмитц склоняется над листочком. Ключ к шифровкам Ипомеи известен только ему. Вот оно, то, что интересует штаб генерал-полковника Лера, командующего военно-воздушными силами немцев в Румынии. Карл очень доволен, что он первый принесет генералу сведения и координаты объектов, по которым будет нанесен сокрушительный удар.

В Подгорске — штаб Буковинской армии, в десяти километрах юго-восточнее — полевой аэродром на перекрестке шоссейных дорог. Юго-западнее города — летние лагеря воинских частей… Видно, этот «цветок» не даром ел абверовский хлеб. Конечно, потом и румынскому генералу следует сообщить, но он, Шмитц, теперь пойдет к нему не с просьбой и не постесняется поднять его с постели…

Но, к удивлению разведчика, Думитреску и не думал ложиться в постель этой ночью: склонившись над столом, он со своим начальником штаба уточнял этапы предстоящего боя.

Передав донесение, майор поспешил к границе. У абвера есть дела, о которых даже не каждый генерал может знать.

«Говорят, труп врага хорошо пахнет, — размышляет Карл, покачиваясь в машине. — А для нас, разведчиков, во сто крат ценнее живой враг».

В условленном месте его уже ожидают четыре человека в маскхалатах. Граница — вот она, рукой подать. И он дает последние указания:

— Брать чекистских командиров только живыми. Любой ценой! И немедленно ко мне…

Диверсанты скрываются. Машина отъезжает в сторону от дороги и останавливается под деревьями. На востоке еле заметно светлеет небо — близится рассвет.

«Ну вот. Заряд заложен, детонатор вставлен. Будем ожидать взрыва», — с удовлетворением подумал разведчик, собираясь прикорнуть на сидении машины.

Ванда Щепановская с детства любила книги, много запомнила интересных историй, часто плакала над судьбами обиженных жизнью героев.

Но ни одна из книг так не волновала ее сердце, как повесть «Алые паруса». Похоже на сказку. Неведомая страна, диковинные события, странные люди, но это не сказка. Все так близко и понятно ей, будто писатель заглянул в ее сердце и прочитал там все мечты, подслушал желания. Разве она не мечтала, как Ассоль, о яхте с алыми парусами? Таинственного принца Ванда не ожидала. Но разве Ваня не похож на того принца? Он лучше, потому что принадлежит только ей, и не автором выдуман, а настоящий. И вот завтра он приедет к ней на яхте под алыми парусами, чтобы выйти вдвоем в далекое плавание на всю жизнь.

«Глупенькая ты, Ванда, — подтрунивала над собой девушка. — Никакой яхты не будет, и парусов алых не будет. Придут утром подружки, приоденут тебя, чтобы красиво было, и поведут в сельсовет. А там уже Ваня с друзьями встретит. Потом молодых будут поздравлять с подарками, песни петь. Как это хорошо!»

Лежа с открытыми глазами, Байда улыбается в темноту своим «алым парусам» — не мечте, а тому, что будет завтра. Ведь ничто им с Ваней не помешает. А еще политрук Байда обещал заехать поздравить: с семьей в отпуск собирается. Как приятно, когда вокруг тебя много хороших людей.

С мыслью о волнующе-радостном завтрашнем дне девушка засыпает.

А политрук Байда уже далеко от родной заставы. Вот он с детьми на берегу Базавлука. Саша и Людочка пристают к нему: «Папа, а где же лодка? И когда мы поедем рыбу удить?» — «Лодка? Да вот она! Садитесь и — полный вперед!»

Но что это? Базавлук уже не Базавлук, а Днепр. Могучий, широкий, как у Гоголя. Антон не удивляется такому чудесному превращению. Все правильно, ведь он обещал детям покатать их по Днепру.

Вдруг что-то подбрасывает лодку, и страшный грохот заглушает все. Лодка опрокинулась…

Антон вскакивает с постели, и новый взрыв потрясает дом. Потом еще и еще… Артиллерийская канонада.

— Что же это, Антоша? — вскрикнула Нина, подбегая к перепуганным детям.

— Не знаю… Возможно… Береги детей… — торопливо одеваясь, бросает Антон на ходу и смотрит на часы — без десяти четыре. Сквозь щели в ставнях в комнату пробивается рассвет.